— Больше, сэр, намного больше!

Лорд Лайонел ахнул.

— Великий Боже, мальчик мой, ты что же, ревнуешь и завидуешь Джилли?

Гидеон рассмеялся.

— Как бы не так, сэр! Я благодарю Бога, что ваша привязанность ко мне никогда не заставляла вас ограждать меня от всякого дуновения ветерка, изводить меня наставниками, камердинерами, управляющими и докторами, которые не давали бы мне и шагу ступить, не упрашивая при этом быть осторожным и поберечься, как бы не наступить в лужу!

Наступила краткая пауза. Лорд Лайонел почти просительно сказал:

— Он же был оставлен на мое попечение и был таким болезненным ребенком!

— О, успокойтесь, сэр, никто не собирается винить вас за ваше беспокойство о нем, когда он был младенцем! Но пришло время перестать нянчиться с ним — и пришло уже несколько лет назад! Вы не позволяете ему быть мужчиной, вы обращаетесь с ним так, словно он все еще школьник!

— Это неправда! — сказал лорд Лайонел. — Я всегда говорил ему, что пришло время ему заявить о себе!

Гидеон ухмыльнулся.

— Ах, вот как, говорили ему, а что же тогда вы ответили, когда он попытался это сделать? Вы пожелали, чтобы он выучился управлять своими поместьями, но, когда он попытался это сделать, разве вы со Скривеном не заявили ему, что его идеи абсурдны и что им должны руководить старшие и более мудрые головы?

Лорд Лайонел вздохнул и довольно мягко ответил:

— Естественно, нам со Скривеном лучше знать, может ли он… Но это же чушь! Ты уже говорил мне обо всем этом, и тогда я ответил тебе, что…

— Сэр, я предупреждал вас не так давно, что вам не удастся долго держать Адольфа в узде, но вы не пожелали выслушать меня! Что же! Теперь вы сами видите, что из этого получилось!

Лорд Лайонел пытался сдерживать себя, но не сумел.

— Молчать! — приказал он. — Вам неплохо бы вспомнить, сэр, с кем вы разговариваете! И позвольте мне заметить вам вот что! Это вы отвечаете за то, что позволили Джилли уехать таким сумасбродным манером!

Гидеон поднял руку.

— О, нет, сэр! Вы ошибаетесь! У меня нет никакой власти над Джилли! К тому же я — единственный человек, кто может сказать это про себя!

— Гидеон! — произнес лорд Лайонел, ударив кулаком по столу. — Это уже совсем не смешно! Это ты позволил мальчику уехать совершенно одному, и хотя я надеюсь, что он не попал в беду, все равно ему не годится так поступать, как бы это ни подходило любому другому юноше! Он никогда сам не заботился о себе, он не знает, что надо делать, он наконец, может заболеть — и, все из-за какого-то каприза или по недосмотру! Я всегда думал, что ты слишком привязан к нему, чтобы стать виновником такого несчастья!

— Поверьте мне, сэр, я так привязан к нему, что, надеюсь, на его долю выпадут всевозможные приключения и невзгоды! Я лучшего мнения об Адольфе, нежели вы, или даже, чем он сам о себе думает, и мне кажется, что он научится справляться со всем сам и вполне сносно. Пока он еще сам не знает себе цену. Он неуверен в себе. потому что еще необъезжен. Я надеюсь, что он не очень скоро вернется к нам!

— Заявляю, чго такие разговоры выводят меня из терпения! — воскликнул лорд Лайонел, подскочив. — Если тебе неизвестно, где он, так я даром теряю с тобой время! Я камня на камне не оставлю, но найду его! Когда ты одумаешься, ты можешь найти меня в доме Сейла.

Гидеон поклонился и шагнул, чтобы открыть для него дверь. Лорд Лайонел схватил свои шляпу и трость со стула, на который положил их, и оставил комнаты, не говоря ни слова.

— Помоги тебе Бог, Адольф, — сказал Гидеон, захлопывая дверь.

Какие средства испробовал его родитель в последующие два дня, он был не в силах представить. Он знал, что лорд Лайонел все еще находился в Лондоне, так как с ним встречался и обменивался короткими репликами. Лорд Лайонел делал все возможное, чтобы нейтрализовать слухи, ходившие по городу, но не добился значительных успехов, как понял его сын. Это достигло ушей полковника Гидеона, который заявил несколько туманно, что у него нет желания вмешиваться в личные дела капитана Вейра, и предположил, что тот сам знает, как поступать.

— У меня есть все основания, сэр, заверить вас, что мой кузен жив и здоров, — чопорно ответил Гидеон.

— Хорошо, хорошо, никто в этом не сомневается! — сказал полковник, — Было бы неплохо, однако, если бы вы смогли это доказать! Не возражаю против того, чтобы вы мне поверили, что мне безразличны клубные разговоры!

На пятый дань после исчезновения герцога по лондонской почте капитану Вейру пришло письмо. Оно было написано Нитлбедом и составлено в выражениях достаточно таинственных, чтобы поставить в тупик получателя.