— Эй, дружище, — подскочил к нему Фрост. — Ты слышишь меня?

— Да, капитан, — ответил тот неожиданно ясным голосом. — Слышу, но не вижу. Придется тебе научить меня своим штучкам, только немножко другим… Не об одном глазе, а о двух. Я ослеп…

— О Боже, — прошептал Хэнк.

— И еще, по-моему, мне оторвало ногу…

Фрост посмотрел под дымящийся котел — Пирлблоссом был прав.

— Ладно, только не надо причитать, я знаю, что мне конец. Как холодно и, о, матерь Божья, как болит…

Капитан видел, что его друг обречен и его не смогли бы спасти все лекарства мира. Какие-то препараты просто бы сняли боль и облегчили страдания, но слишком велика была потеря крови и, самое главное, его тело было обварено паром более чем на девяносто процентов.

— Окажи мне последнюю услугу, Хэнк. Руки не слушаются, а то бы я сам уже… Пожалуйста.

Фрост без лишних слов понял, о чем тот его просит. Он медленно извлек из кобуры браунинг и взвел курок.

— Господи, — дрогнул его голос, — я не хотел этого, друг мой…

— Спасибо, — прошептал слабо Пирлблоссом последнее слово в своей жизни.

Вдруг за спиной капитана прозвучал пистолетный выстрел и, отпрыгнув, он увидел Марину, сжимающую в обеих руках револьвер своего отца. Он снова взглянул на раненого — в его виске зияло отверстие от пули, и он не дышал. Хэнк закрыл глаза своему товарищу и положил ему на лицо его же окровавленную рубашку.

— Когда ты побежал в кабину, я вернулась к отцу и попросила у него пистолет на всякий случай. Вот он и пригодился. Я не хотела, чтобы ты страдал точно так же, как мой отец после той трагедии с полковником Санчесом, — стала объяснять ему девушка.

Фрост подошел к ней и обнял, чувствуя, как она всхлипывает у него на груди. Он хотел что-то сказать ей, но голос не повиновался…

Выстрелы снаружи их временного укрытия под железной крышей кабины не утихали. Взглянув в последний раз на Пирлблоссома, капитан взял Марину за руку, намереваясь перебежать с ней по открытому тендеру до вагона, но, взглянув, понял безрассудность этой затеи — их подстрелят, как только они высунут отсюда нос.

— Нам не удастся пробраться туда по верху, — прошептал он все еще хриплым голосом. — Слишком плотный обстрел. Придется лезть под колесами, другого выхода нет.

Он некоторое время внимательно наблюдал за обеими стенами каньона, пытаясь определить, откуда стреляют меньше, затем подхватил Марину, и они выпрыгнули из левой двери паровоза на насыпь рядом с обрывом. Не отпуская девушку, Фрост нырнул под колеса, и они залегли под их укрытием, переводя дыхание. Через несколько секунд они поползли по шпалам, а рядом взбивали пыль десятки пуль — видимо, бандиты заметили их хитрость и не теряли надежды достать их даже между огромными чугунными колесами.

— Нифкавиц! — изо всех сил закричал Хэнк, когда они подползли под пассажирский вагон. — Нифкавиц, ты слышишь меня?

— Фрост, это ты? — послышался сверху глухой голос.

— Нет, это Санта-Клаус, который не может пролезть с мешком в печную трубу! Конечно, это я. Со мной Марина и мы не можем выбраться из-под вагона, слишком сильный огонь!

— Что же мне делать? Как помочь вам?

— Нужен отвлекающий маневр с той стороны вагона, чтобы мы сумели запрыгнуть в переднюю дверь.

— Понял, — откликнулся Нифкавиц.

Минуты через две, которые показались капитану вечностью, из противоположной двери вагона выпрыгнул Нифкавиц с двумя морскими пехотинцами, вооруженными винтовками, и они открыли стрельбу по верху каньона. Одновременно с этим Хэнк увлек за собой девушку из-под колес и забросил ее на площадку вагона. Они ввалились внутрь, захлопнули за собой тяжелую дверь, и только теперь Фрост почувствовал слабость от кровоточащих ран. С другой стороны к ним уже спешил так выручивший их Нифкавиц. На вагон обрушился целый град злобно стучащих пуль.

Капитан обвел взглядом салон — в нем находилось человек тридцать пять, большинство из них вело огонь из окон по находящимся вверху террористам. Он хотел присоединиться к ним, но тут на плечо ему положил руку доктор.

— Я вижу, у вас ранена нога, — заговорил он. — Давайте я посмотрю на нее.

Хэнк вздохнул и опустился прямо на пол, отойдя от двери. Врач стал ощупывать рану, и он сцепил зубы от боли.

— Большая потеря крови, но заражения нет, и пуля прошла навылет. У меня есть порошок, сейчас присыплем рану и перевяжем.

Пока доктор занимался ногой, Марина продезинфицировала и перебинтовала израненную спину.

— А что с плечом? — вопросительно посмотрел на Фроста врач, когда он встал на ноги, как только было закончено с ногой.

— Ничего серьезного, просто царапина. Займитесь теми, кто действительно нуждается в вашей помощи. Спасибо.

Доктор покачал головой и стал пробираться к одному из работников посольства, которого только что ранили в голову. Капитан оглянулся по сторонам и заметил стоящую в углу винтовку, очень похожую на его собственную. Он подошел к ней, проверил номер — так и есть, его, родная…