Она чуть помолчала и с глубоким вздохом повторила:

— Сочувствие...

Девушка поставила миссис Пьемонт в трудное положение, так как ежегодно сопровождала ее во Флориду, а теперь старая дама была вынуждена ехать туда одна. Молодежь ни с кем не желает считаться. Но...

В первом письме Юлия не сообщила адреса. Оно было написано в октябре.

— Вы не пытались ее разыскать? — спросил Шапиро.

Миссис Пьемонт удивилась.

— После того как она покинула меня, когда я особенно нуждалась в ее обществе?

— Гм,— пробормотал Шапиро.

Второе письмо старая дама получила, когда находилась в одиночестве во Флориде. Девушка сообщила в нем, что вышла замуж, и дала свой адрес на Одиннадцатой улице.

— Вероятно, она сообщила вам также имя своего мужа? — мягко спросил Шапиро.

— Да. Она стала именовать себя миссис Эванс,— ответила миссис Пьемонт.— Очевидно, вы, к сожалению, очень невнимательно меня слушали.

Шапиро извинился.

— Она просила, чтобы я писала ей по этому адресу на имя мисс Эванс,— сказала старая дама.— Она хотела сохранить в тайне свое замужество. Причину этого она не пояснила. Но теперь вы сообщили мне, что никакого брака не было.

Шапиро повторил, что не удалось найти никаких доказательств брака и очень вероятно, что мисс Титус вообще не была замужем. Выслушав пояснение, старая дама кивнула и затем долго молчала.

— Могу вам откровенно сказать,— продолжала она затем,— что я любила эту девушку. Я... я желала ей хорошего будущего, строила для нее планы. Однако она не оценила этого. Я много лет надеялась, что наследственность не проявится. Но вас это не должно интересовать. Она прислала мне фото этой твари.

— Оно еще сохранилось у вас? — спросил Шапиро.

— Конечно,— ответила старая дама и взяла черную кожаную сумку, стоявшую возле нее на полу.

Она открыла сумку и достала оттуда фото. Это был маленький, но четкий снимок. Шапиро рассмотрел его, кивнул, потом подошел к свету и снова рассмотрел его.

— Ну? — спросила дама.

— Он пригодится.

Шапиро снова сел в кресло-качалку.

— Покойная еще не опознана,— сказал он.— Мы просим вас, если не очень затруднит, это сделать. Для того, чтобы знать, действительно ли умершая... Она была вашей родственницей, не правда ли?

— О, конечно, тоже Титус, как и я. Но на самом деле мы с ней не были родней. Это недостоверно. В этих краях уже давно появились люди с фамилией Титус, происходившие от многих побочных линий. Само собой, я опознаю ее, мистер Шапиро. Иначе я не стала бы возвращаться из Брадентона. Утром Джонатан поедет со мной в город. Вы позаботитесь о соответствующих распоряжениях?

Сержант Шапиро обещал и сунул фото в карман.

Его противник все обдумал, отрезал все выходы, если здраво рассудить. Он обдумал это дело и тщательно подготовил его уже несколько месяцев назад —по меньшей мере с прошлого лета,— так что теперь всякая попытка найти выход только сильнее запутывала Джона. Когда он поставил свою машину в гараж и не спеша шел домой, то все еще не знал, какова была истинная цель этого загадочного дела, в котором он увяз. Дела, сопровождавшегося убийством рыженькой молодой девушки. Возвращаясь этим весенним вечером в Нью-Йорк, Барбара и Джон в предположениях не сдвинулись с мертвой точки. Но сомнения о своем рассудке больше не одолевали его, и это уже было хорошо. Барбара помогла ему — это очень много значило. Против него был построен коварный замысел, смысла которого они не могли разгадать. И пока не найдем мотив, сказал себе Джон, у нас не будет надежды разыскать преступника, Эта мысль не покидала его усталой головы. Если бы только ему удалось бесспорно объяснить хотя бы один пункт этого дела, ответить на один только вопрос, который кажется таким простым!

Джон вошел в маленький вестибюль своего дома и снова подумал, что его противник — так решил он его называть — много раз входил сюда и выходил. Входил в холл и поднимался к нему в квартиру. Брал его рубашки с метками прачечной и снова приходил, чтобы подсунуть ему в шкаф спортивный пиджак. Ясно, что он часто надевал его, например, он был в нем в ресторане, когда познакомился с пастором Хигби. Для того, чтобы полиция нашла потом пиджак как улику и петля на шее Джона затянулась туже.

Несомненно, неизвестный имел ключ от его квартиры. Как он достал его, было не совсем ясно. Также неясно было, как ему удавалось незамеченным входить и выходить из дома. Если бы Гарри — или другой лифтер — несколько раз поднимали незнакомца на пятый этаж, это могло вызвать у них любопытство. А неизвестный, безусловно, избегал этого...

Еще не входя в вестибюль, Джон заметил, что кабины лифта внизу не было и придется ожидать ее. Дверь лифта можно видеть с улицы, не заходя в дом-, через широкую застекленную входную дверь. Это известно Джону уже много лет, но он никогда не задумывался над этим. Кабина сейчас двигалась где-то наверху, производя изрядный шум. Джон хотел спросить Гарри, когда тот спустится, не помнит ли он кого-либо, но вдруг ему в голову пришла иная мысль.

Пожарная лестница. Подножие этой лестницы было видно из кабины лифта, если она находилась внизу, лифтер также мог видеть ее, сидя на своей табуретке возле лифта. Но когда он поднимался или спускался в лифте, можно незаметно войти на лестницу или сойти с нее. Таким образом...

Джон машинально подошел к пожарной лестнице, открыл дверь перед ней и стал подниматься по бетонным ступенькам. Это было очень просто для любого, кто без труда мог подняться по лестнице на пятый этаж. Что он сейчас и делал.

С некоторым удовлетворением, что способен хотя бы что-то доказать, Джон вошел к себе в квартиру, закрыл дверь и зажег свет. Теперь ему стало ясно, как неизвестный входил сюда.

С досадой он заметил, что, входя в квартиру, нервничал, словно ожидал нападения. Этому не было причины, так как комната казалась пустой. За несколько секунд он осмотрел квартиру и убедился, что там никого нет.