— Этого я и сам не знаю, черт побери,— сказал он затем, и стул снова затрещал.

Потом он нажал кнопку на столе, тотчас открылась дверь и появился Шапиро.

— Отведите его обратно,— приказал Миллер.— И дайте ему позвонить.

В понедельник двадцать пятого апреля Джон Говард, возраст — 32 года, должность — банковский служащий, проживающий на Восточной Тридцать Шестой улице в Ныо-Йорке, предстал перед уголовным судом как главный свидетель по делу об убийстве Норы Эванс, возраста немногим более двадцати лет, проживавшей на Восточной Одиннадцатой улице. Решение суда: освободить его до слушания дела под залог в 20 тысяч долларов.

Разбор дела был недолгий, поверхностный и привел Джона в недоумение.

— Как это получилось? — спросил он, позвонив по телефону своему адвокату.

Тот уже собирался отправиться на коктейль и ответил, что сам этого не понимает.

— Должен сказать вам, Джонни, что уголовные дела не моя специальность.

Ричард Стил, компаньон адвокатской конторы «Лофтон, Мэрфи и Вальштейн», прибавил, что он никогда в жизни не занимался уголовными, делами. И, насколько ему известно, ни один адвокат этой конторы до сих пор не выступал в уголовном суде.

— Но несмотря на это,— сказал Джон,— вы все же адвокат. Почему меня привлекли как свидетеля, как главного свидетеля? Сначала меня арестовали как преступника. .

— Как подозреваемого в убийстве,— поправил его Стил,— Это, конечно, почти то же самое. Я предполагаю, что прокурор изменил свое мнение или полиция побудила его к этому.

— Почему?

— Не знаю,— ответил Стил.— Но на вашем месте я не стал бы это выяснять. Главный свидетель может быть освобожден под залог, а подозреваемый в убийстве должен сидеть в тюрьме.

Ричард Стил закончил Гарвардский университет. Ему 33 года, ростом он был метр восемьдесят и весил около восьмидесяти кило. У него были коротко подстриженные светло-каштановые волосы без пробора, симпатичное лицо и приятные манеры. Одежду он покупал у «Братьев Брук». Из круга его знакомых еще никто не обвинялся в убийстве. Даже больше того — он просто не знал ни одного человека, подозреваемого в убийстве. Что чувствовалось по его тону. Джон нашел это довольно занятным, хотя был удивлен и немного озадачен.

— Я знаю, что это не твоя область, Ричард,—сказал он,—но ты единственный адвокат, о котором я в то время мог подумать.

— Ясно,— ответил Стил,—Очень хорошо, Джонни.

— Ты сможешь устроить мне дело с выкупом?

— Конечно,— ответил Стил.— На это потребуется около часа времени. А потом...

Он сделал паузу.

— Послушай, Джонни, тебе нужен специалист по уголовным делам, понимаешь? Не подумай, что я...

— Не так уж нужен, Ричард,— перебил его Джон, которого это немного забавляло.— Приведи только в порядок дело с залогом.

Время близилось к полудню. Под надзором Шапиро Джон был снова отправлен в участок, где ему надлежало ожидать. Когда они вышли из здания суда на залитую солнцем улицу, кругом засверкали вспышки фоторепортеров. В участке его на этот раз не заперли в камеру, и он ожидал в той комнате, где прошлой ночью бесконечно долго отвечал на вопросы. Он предположил, что дверь заперли, но не стал проверять. Ему снова принесли сигареты.

В два часа Шапиро, сопровождаемый Грэди, открыл дверь. Гдэди принес коричневый пакет, из которого высыпал на стол ключи, бумажник, блокнот и авторучку Джона,

— Вы должны нам за еду,— сказал он.— Вчера завтрак и обед сегодня на три доллара 75 центов.

Он взглянул на записку, которую держал в руке.

— Верно,—сказал он.— За вынос из закусочной начислена надбавка.

Джон вынул из бумажника четыре доллара. Грэди дал ему 25 центов сдачи и, когда Джон стал убирать бумажник в карман, сказал:

— Посчитайте сначала, все ли в порядке.

Джон пересчитал деньги. Этот подсчет не имел смысла, так как Джон не знал точно, сколько у него было денег. Но он не стал ничего объяснять и сказал:

— Все в порядке.

— Распишитесь здесь,— предложил Грэди, и Джон повиновался.

— Ну, теперь мы расстанемся с вами,— сказал Шапиро.

— Ох, мы увидим его снова, Нат,— сказал Грэди,— Итак, до свидания, мистер Говард.

Сержант Шапиро сказал печальным тоном, что это его не удивит.

Апрельский день был солнечным и теплым. Джон в первый момент прищурился от яркого света. Он доехал до своего дома на такси и поднялся на лифте. Дневной лифтер приветствовал его невыразительным голосом: