– Для шефа, – пробормотал Оскар. – Я должен отобрать нужное из этой беседы и отослать сенатору.

Взаимоотношения Оскара и Фонтено на протяжении всей кампании были формально уважительными. Фонтено был вдвое старше Оскара, обладал житейской мудростью и параноидальной манией обеспечения физической безопасности вверенного ему кандидата. Однако после окончания кампании у Фонтено развязался язык. Сейчас, похоже, на него накатил внезапный приступ откровенности.

– Хотите дам вам совет? Вы не обязаны меня слушать, если не хотите.

– Жюль, вы же знаете, я всегда прислушиваюсь к вашим советам.

– Вы метите стать главой администрации Бамбакиаса в Вашингтоне, – начал Фонтено, пристально глядя на него.

Оскар пожал плечами.

– Да, я этого и не скрываю. Разве я когда-либо отрицал это?

– А вместо этого вам приходится выполнять задание Сенатского комитета. Вы умный юноша, и, думаю, вам удастся достичь чего-то в Вашингтоне. Я наблюдал, как вы справляетесь с безнадежными растяпами в вашей команде, которые ведут себя как бойцы проигравшей армии, и знаю, что вы сможете справиться с Комитетом Сената. Ведь что-то надо делать. – Фонтено взглянул на Оскара с искренней болью. – Америка что-то потеряла. Мы потеряли хватку. Черт возьми, да вы только посмотрите на все это! В нашей стране – блокпосты!

– Я надеюсь помочь Бамбакиасу. У него есть идеи.

– Бамбакиас может произносить хорошие речи, но он и дня не прожил внутри Кольцевой. Он даже не представляет себе, на что это похоже. Этот парень – архитектор.

– Он очень умный архитектор. Фонтено проворчал.

– Он не первый и не последний, кто путает ум с политическими навыками.

– Ладно, предположим, что последний успех сенатора связан с его помощниками, командой, администрацией. – Оскар улыбнулся. – Но поймите. Не я нанимал вас. Это Бамбакиас нанял вас. Он умеет выбирать людей. Все, в чем он нуждается, – это возможности.

Фонтено приподнял воротник желтого макинтоша. Начинало моросить. Оскар развел руками:

– Мне ведь всего двадцать восемь лет. У меня нет нужного послужного списка, чтобы стать во главе администрации сенатора. И кроме того, у меня сейчас будет множество хлопот в этом Техасском научном центре.

– И кроме того, – имитируя его тон, продолжил Фонтено, – есть также небольшая проблема происхождения.

Оскар сморгнул. Любое упоминание вслух этой темы до сих пор приводило его на мгновение в замешательство. Естественно, что Фонтено был полностью осведомлен о его «персональных анкетных данных». Это входило в его обязанности.

– Но вы ведь не имеете, я надеюсь, ничего против?

– Нет, – Фонтено понизил голос. – Хотя мог бы. Я ведь старый человек. Старомодный. Но я видел вас в работе и теперь лучше вас знаю, – он глухо притопнул протезной ногой по земле. – Нет, Оскар, я не потому от вас ухожу. Хотя я ухожу. Кампания прошла успешно, вы победили. Большая победа. Я участвовал во многих предвыборных кампаниях и, действительно, думаю, что ваша была лучшей из всех. Но сейчас хочу вернуться домой в свою хибару, мне пора отходить от дел. Совсем. Так что провожу вас в безопасности до Буны, а потом отправлюсь отсюда.

– Я уважаю ваше решение, поверьте, – сказал Оскар. – Но мне хотелось бы, чтобы вы остались с нами еще на некоторое время. Команда ценит ваши профессиональные суждения. Ситуация в Буне может потребовать вашего умения. – Оскар перевел дыхание и затем заговорил более собранно и настойчиво. – Я не хотел обрушивать это на наших мальчиков и девочек в автобусе, но моя задача – расследовать ситуацию в Буне. Поскольку это приятное сельское уединенное местечко в Техасе, по моим предположениям, грозит в будущем самым большим кризисом.

Фонтено покачал головой.

– Я не в той форме, чтобы встречать будущий кризис. Я мечтаю о спокойной отставке. Поудить рыбу.

Поохотиться. Хочу подыскать себе хибару в дельте реки со старой печкой и сковородками с ручками и никаких тебе проклятых телефонов и Сети! Насовсем, навсегда!

– Я могу добиться для вас денежной компенсации, – стал уговаривать Оскар. – Ну, хотя бы месяц, хорошо? Четыре недели до рождественских праздников. У вас останется та же зарплата на все это время. Я могу даже удвоить жалованье. Добавить еще месячный оклад.

Фонтено стряхнул воду с полей шляпы.

– Вы сможете это выбить?

– Ну не прямо, конечно. Не из фондов кампании. Но Пеликанос сможет провернуть это. Он мастер в таких делах. Двухмесячное жалование за один месяц работы. По бостонским расценкам, кстати. Это хороший вклад в оснащение вашей хибары, а?

Фонтено заколебался.

– Ладно, но мне надо все обдумать.

– У вас будут выходные.

– Да?

– Трехдневные выходные. Чтобы вы могли присмотреть место для житья.