Город сменился лесом с одинокими вкраплениями элитный коттеджей и сиротливых деревенских домиков. Чего здесь только не было: и пятиэтажные виллы, и бревенчатые домики, построенные якобы на старый манер, и кирпичные карликовые замки, а уж разнообразие деревянных избушек просто поражало. Воистину, я бы предложил проводить автобусные экскурсии по Подмосковью, чтобы иностранцы могли оценить всю широту русской души, и все богатство воображения… да и кошельков, пожалуй, тоже. Наверняка такие экскурсии пользовались бы огромным успехом.

Вскоре, однако, все это разнообразие мне порядком надоело, и я тихонько задремал.

Проснулся я как раз тогда, когда мы наконец-то прибыли на место. Машина остановилась возле слегка проржавевших ворот и несколько раз просигналила, разбудив меня самым наглым образом.

Над зелеными облупившимися створками висела порядком покосившаяся и потертая вывеска: «Октябренок». А ниже и чуть левее виднелась золотистая табличка: «Детский оздоровительный лагерь».

Я слегка очумело посмотрел на надписи из далекого прошлого и с трудом сдержал смешок.

Это что же за испытательный полигон такой? Нет, я, конечно, молодо выгляжу для своих двадцати с хвостиком, но чтобы в детский лагерь… это уже слишком.

— Вы ничего не перепутали? — на всякий случай спросил я, выходя из машины на территории лагеря.

На мою реплику никто не обратил ни малейшего внимания, только старик молча указал мне на дверь с покосившейся деревянной табличкой — «Психолог».

Я внимательно оглядел двор, пытаясь найти какой-то подвох. На первый взгляд все выглядело совершенно обычно: столовая, трехэтажный жилой комплекс, кинозал и еще несколько небольших построек. Все как в классическом летнем лагере. Вопрос только в том, зачем меня сюда привезли? Нет, я могу допустить, что это очень хорошо закамуфлированная секретная база Агентства и все такое, но почему именно детский лагерь? Я сам в такие ездил в раннем детстве. На мой взгляд, не такая уж это и хорошая маскировка — любой дурак заподозрит что-то неладное: несколько мужиков, живущих в заброшенном детском лагере, мгновенно привлекут к себе внимание. Бред какой-то получается.

Пока я размышлял и оглядывался по сторонам, шофер и боевой старичок успели куда-то шустро исчезнуть.

— Эй, вы где? — не очень уверенно крикнул я, сразу почувствовав себя посреди пустого двора как-то неуютно.

Даже несмотря на то, что сейчас самая середина дня и солнце светит непривычно ярко, обстановка вокруг какая-то зловещая. Чувствуется, что этот лагерь давно заброшен, и даже одиноко стоящая посреди двора машина каким-то образом влилась в обстановку отчужденности.

— Кто-нибудь?! — уже безо всякой надежды крикнул я, и сам поразился, насколько жалостливым оказался мой голос.

Я обреченно посмотрел на дверь, указанную стариком.

Что ж, как ни противно, но придется пойти к психологу, если он там вообще есть. Подобное место просто идеально подходит для проживания призраков, но если живой психолог действительно сидит там, ожидая моего прибытия, то и тогда ничего хорошего я в этом не вижу. Не могу точно объяснить почему, но представители этой профессии у обычного обывателя не ассоциируется ни с чем хорошим. Что уж обо мне тогда говорить? Да на историях из моей жизни не один десяток докторов может диссертации защитить.

Я неуверенно постучал в дверь.

Тишина.

Уснули они там что ли?

Я ударил дверь ногой, надеясь, что уж теперь-то меня точно кто-нибудь услышит.

Эффект превзошел все мои ожидания — дверь распахнулась внутрь и с грохотом ударилась о стену. Вот теперь меня действительно просто не могли не услышать.

— Эй, есть тут кто-нибудь? — все же спросил я, вглядываясь во тьму коридора.

Коридор был пуст, и я на ощупь двинулся дальше, ожидая, когда же, наконец, глаза привыкнут к полумраку.

Вскоре моя рука наткнулась на ручку двери, и я поспешно дернул за нее, надеясь наконец-то найти хотя бы одну, пусть даже и не живую, душу в этом странном детском лагере.

За дверью, вопреки моим ожиданиям, оказалось даже темнее, чем в коридоре.

Эх, где же моя старая способность видеть в темноте?

— Ау! — крикнул я что есть мочи.

— Молодой человек, ну шо ви так орете? — послышалось из темноты. — Шо ви зазря напрягаетесь, как я не знаю кто?

Явный одесский акцент говорившего, как ни странно, подействовал на меня успокаивающе. Ведь я уже слышал этот голос, когда мы с Сергеем Ивановичем ездили составлять фоторобот лжеохранника Белкина.

— А почему света нет? — поинтересовался я, внимательно всматриваясь в темноту, в надежде увидеть хотя бы очертания комнаты.

— Почему это нет света? Шо ви такое говорите? Есть свет, просто мы его не включаем.

— Почему? — только и смог вымолвить я, ошалев от такой железной логики.

— Экономия — залог успеха, — пояснил голос. — И еще потому, что темнота — отличная защита от снайперов.

Я озадаченно посмотрел вокруг. Как бы ни было здесь темно, но уж окна-то я бы заметил. На улице светит солнце, а тут непроглядная тьма. Какие нафиг снайперы?