— Видел бы ты, как боролся я, — сказал Альберт, снова прочитав мои мысли; похоже, он мог это делать, когда ему заблагорассудится. — Прошло шесть часов, прежде чем я умер.

— Почему?

— В основном потому, что был убежден: иного существования не будет, — сказал он.

Я вспомнил, что, умирая, узнал о происходящем в соседней комнате.

— Кто была та старая женщина? — спросил я, опять воспользовавшись его осведомленностью о моих мыслях.

— Ты ее не знал, — ответил он. — По мере того как угасали твои физические чувства, обострялись психические, и ты на короткое время достиг состояния ясновидения.

На меня снова нахлынули воспоминания о пережитой смерти. Я спросил Альберта, почему ощущалось покалывание, и он ответил, что это мой эфирный двойник отделялся от нервных окончаний моего физического тела. Я не понял, что означает «эфирный двойник», но в тот момент не стал спрашивать, потому что хотел задать другие вопросы.

К примеру, о том шуме, напоминающем звук рвущихся нитей. Оказывается, это отрывались нервные окончания — начиная от ступней и вверх, до мозга.

А что это был за серебряный шнур, соединяющий меня с телом, когда я над ним парил? Альберт объяснил, что это кабель, соединяющий физическое тело с эфирным двойником. Огромное количество нервных окончаний, встречающихся у основания черепа и вплетенных в вещество мозга. Волокна, собранные в эфирную «пуповину» и прикрепленные к макушке.

Цветной мешок, вытаскиваемый наверх шнуром, как выяснилось, означал удаление моего эфирного двойника. Слово «тело» происходит от англосаксонского «bodig», означающего «жилище, обиталище». Понимаешь, Роберт, это и есть физическое тело. Временное жилище для истинной сути человека.

— Но что произошло после моей смерти?

— Тебя «привязали» к Земле, — сказал Альберт. — Это состояние должно было окончиться приблизительно через три дня.

— А как долго оно продолжалось?

— По земным меркам? Трудно сказать, — ответил он. — По меньшей мере несколько недель. Может быть, дольше.

— Это казалось бесконечным, — вспомнил я с содроганием.

— Неудивительно, — согласился он. — Мучения находящихся в этом состоянии могут быть невыразимо ужасными. Не сомневаюсь, что тебя еще преследуют воспоминания.

— Почему все казалось таким смутным? — продолжал я допытываться. — И было на ощупь таким… влажным — единственное слово для описания этого, которое пришло на ум.

Как сказал мне Альберт, все происходило в самой плотной части земной ауры, водном пространстве, ставшем источником мифов о водах Леты, о реке Стикс.

Почему я был не в состоянии видеть после смерти дальше десяти футов? Потому что, когда умирал, видел не дальше этого и унес с собой свое последнее впечатление.

Почему я чувствовал себя вялым и заторможенным, не способным ясно мыслить? Потому что две трети моего сознания оказались бездействующими, а рассудок был все еще окутан эфирной субстанцией, являющейся частью моего физического мозга. Таким образом, мое поведение сводилось к инстинктивным повторяющимся реакциям этой субстанции. И я чувствовал себя тупым, жалким, одиноким, напуганным.

— И утомленным, — прибавил я. — Мне все время хотелось спать, но не удавалось.

— Ты пытался достигнуть второй смерти, — сообщил Альберт.

И снова я был ошеломлен.

— Второй смерти?

— Наступающей во время сна и позволяющей сознанию еще раз прожить земную жизнь, — сказал он.

Меня удерживало от этого сна необычайное горе Энн и мое желание ее утешить. Вместо того чтобы очиститься «приблизительно за три дня», я оказался в плену, так сказать, снохождения.

Дело в том, Роберт, что недавно умерший человек находится в том же расположении духа, что и в момент смерти, будучи доступным для влияний земного плана. Это состояние угасает во время сна, но в моем случае сумеречного состояния воспоминания на время ожили. Позже все это осложнилось из-за влияния Перри.

— Я знаю, Ричард лишь хотел помочь, — сказал я.

— Разумеется, — согласился Альберт. — Он хотел убедить твою жену в том, что ты существуешь, — выражение любви с его стороны. Но, поступив так, он, сам того не зная, способствовал дальнейшей отсрочке твоей второй смерти.

— Я по-прежнему не понимаю, что ты подразумеваешь под моей второй смертью, — недоумевал я.

— Сброс твоего эфирного двойника, — терпеливо продолжал объяснять он. — Когда оставляешь позади его оболочку, чтобы твой дух — или астральное тело — мог перемещаться дальше.

— Это то, что я видел во время сеанса? — с удивлением спросил я. — Своего эфирного двойника?

— Да, к тому времени ты от него избавился.

— Он был похож на труп, — с отвращением произнес я.

— Это и был труп, — согласился Альберт. — Труп твоего эфирного двойника.

— Но он разговаривал. Отвечал на вопросы.

— Только как зомби. Его сущность исчезла. Так называемая астральная оболочка — не более чем совокупность умирающих молекул. У нее нет подлинной жизни или интеллекта. Тот молодой человек, сам того не зная, оживил своей психической энергией оболочку, а его рассудок подсказывал ответы.