Владелец кофейни (стражников кликнул именно он) судорожно сглотнул и поправил свою повязку, подтянув полотно до самых глаз. Опасливо покосился на дверь и тут же, спохватившись, снова уставился на судью.

По сторонам узкой входной двери замерли два голорылых идола - стражники из предгорий. Лица - каменные. Металлические зеркала прямоугольных парадных щитов недвижны, словно не в руках их держат, а к стене прислонили. Бесстыжий все-таки в Харве народ… Весь срам наружу, как у женщин: рот, нос… Тьфу!..

Еще один голорылый идол возвышался у крохотного фонтанчика, тоже неподвижный, но по несколько иной причине. Государь единой Харвы, непостижимый и бессмертный Улькар, был изваян из мрамора в обычной своей позиции: гордо вздернутая и чуть отвернутая в сторону голова, в руках - пучок молний и свиток указов. И тоже весь срам наружу. Вот и поклоняйся такому…

А досточтимый Ар-Маура все смотрел и смотрел на обвиняемого. Не то брезгливо, не то с ненавистью. Наконец вздохнул и покосился на истца, с самым преданным видом подавшегося к судейскому креслу.

–  Говори… - прозвучал равнодушный хрипловатый голос.

Истец зябко повел плечами и начал торопливо и сбивчиво:

–  Досточтимому Ар-Мауре… да оценит государь его добродетели… известно… - Тут владелец кофейни кое-как совладал с собой и продолжал дрожащим от обиды голосом: - Заведение у меня, любой скажет, приличное… для достойных людей… Пришел - значит пей, в кости играй, беседуй… А чтобы песенки петь - это вон на улицу ступай… Домой вон иди и пой…

Тут судья как бы поменял глаза: широко раскрытое око презрительно прищурилось, а прищуренное - хищно раскрылось. Истца это поразило настолько, что он осекся на полуслове.

–  Пел… песенки… - неспешно и хрипловато проговорил досточтимый Ар-Маура. Лицо его как-то странно передернулось под повязкой, и он снова въелся яростным своим оком в обвиняемого.
– И о чем же?

Вопрос застал владельца кофейни врасплох,

–  Э-э… - Он беспомощно оглянулся на двух свидетелей и облизнул губы.
– Ну… просто песенки… Так, чепуха какая-то… И не складно даже…

Насторожившийся было судья расслабился, причем вид у него, следует заметить, стал несколько разочарованный.

–  Дальше, - сердито буркнул он.

–  Я подошел, говорю: иди вон, говорю, на улицу пой, а у меня заведение приличное… А он поймал муху…

Досточтимый Ар-Маура досадливо поморщился и чуть мотнул головой. Владелец кофейни запнулся.

–  Дальше!
– проскрежетал судья.

–  П-поймал муху и начал кричать, что у нее шесть лапок, а не четыре, что я нарочно развожу незаконных мух… А потом стал обрывать ей лишние лапки… И еще сказал, что я враг государю, потому что развел незаконных мух и…

Видимая часть лица досточтимого Ар-Мауры выказала крайнее раздражение, но в то же время и некоторую растерянность. Судья крякнул, оглянулся и щелкнул пальцами. Во дворик по оперенной лесенке торопливо сбежал молоденький тщедушный секретарь (тоже из голорылых) и замер в полупоклоне.

–  Ну-ка, взгляни пойди, - недовольно покряхтев, проговорил судья.
– Буква «кор», раздел, по-моему, девятый. О летающих и пернатых.

–  Что именно?
– почтительно осведомился секретарь.

–  Или, может, наизусть вспомнишь?.. Сколько там лапок должно быть у мухи?

Секретарь возвел глаза к обильно увлажненной листве. Крупная капля сорвалась и разбилась о его бледный высокий лоб. Бесстыдно оголенное лицо юноши озарилось радостью, и, прикрыв веки, он процитировал нараспев.

–  Летающим же насекомым надлежит иметь два прозрачных крыла для полета и четыре лапки для хождения…

–  Так… - несколько озадаченно сказал судья.
– Ладно… Иди…

Довольный собой секретарь, не касаясь ажурных перилец, взлетел по лесенке на второй этаж, где у него хранились копии указов.

На минуту судья погрузился в тягостное раздумье. В тоскливом предчувствии истец и свидетели затаили дыхание. Обвиняемый вздохнул и переступил с ноги на ногу.

–  Отрадно видеть, - неспешно заговорил наконец Ар-Маура, и голос его с каждым словом наливался желчью, - ту ревность, с которой подданные государя следят за точным исполнением его указов. Даже количество лапок у мухи не избегнет их острого взора. Будь вы четверо чуть поумнее, я бы заподозрил вас в издевательстве над законом. Однако, поскольку указа против глупости пока еще не издано, считайте, что вы легко отделались. Присуждаю: издержки разложить на истца и свидетелей, дабы впредь не беспокоили судью попусту. Что же касается тебя, красавец… - Ар-Маура развернулся всем своим грузным телом к обвиняемому.
– Что-то слишком часто мы стали с тобой встречаться. Полторы луны назад тебя, помнится, уже приводили сюда за какие-то проказы. Поэтому сегодняшнюю ночь ты проведешь в яме, а завтра чтобы ноги твоей здесь не было!
– Он помедлил, как бы сожалея о мягкости приговора, потом кивнул стражам: - Этих троих - к казначею, а этого умника запереть пока здесь, в доме. Я еще с ним сегодня побеседую…