–  Я смотрю, ты всерьез учился в Харве, - заметил судья.
– Я вот там все больше дрался да пьянствовал… - Его тяжелое лицо глинистого цвета помрачнело, серебристая щетина на щеках залегла грузными кольчужными складками.
– Да, времена… - глухо сказал он.
– А знаешь… Я ведь учился вместе с Улькаром…

–  С государем?!
– Ар-Шарлахи был настолько поражен, что даже отставил чашку.
– И… что? Он уже тогда?..

–  Нет, - бросил судья, жестко усмехнувшись.
– Тогда он был вполне нормален, если ты имеешь в виду именно это… Более скучного собеседника свет не видывал, да и способности у него были, помнится, самые средние…

Ар-Маура помолчал, нахмурился, задумчиво покачнул вино в своей чашке.

–  До сих пор не могу понять… - признался он вдруг с горестным недоумением.
– Как ему все это удалось? Ну ладно, отречение Орейи, мятеж в Харве… Но когда сказали, что во главе заговора стоит Улькар, знаешь, я удивился. Он ведь, между нами, и храбростью-то особой никогда не блистал… А чему ты улыбаешься?

–  Так… - лукаво молвил Ар-Шарлахи, снова беря чашку.
– Забавно… Узник и судья возлежат за вином и ведут крамольные беседы…

–  Брось, - сказал Ар-Маура.
– Подслушивать некому… Да и с кем мне еще об этом поговорить, сам подумай! Не с секретарем же… - Помолчал, вздохнул.
– Мне иногда кажется, что в жизни своей я знал трех разных Улькаров…

–  То есть?

Судья досадливо шевельнул седеющей бровью. Надо полагать, подобные мысли не давали ему покоя уже давно.

–  Сам смотри… Первый - ничем не выдающийся отпрыск древнего рода. Великовозрастный оболтус, с которым я шатался по веселым кварталам… Второй - вождь заговорщиков, дерзкий до безумия, удачливый во всем… Ну вот как это он, например, умудрился выиграть битву при Заугаре? Убей - не пойму…

–  Он впервые применил там вогнутые щиты, - напомнил Ар-Шарлахи.
– У кимирцев их тогда еще не было…

–  А откуда они вообще взялись?
– перебил судья.
– Он что, сам их выдумал? Ты когда-нибудь в руках держал такой щит? Бросает солнечный свет в одну точку на двадцать - тридцать шагов! Кто их ему дал? Как такое вообще можно выковать?.. Нет, как хочешь, а без колдовства здесь не обошлось…

–  Нганга ондонго, - меланхолически молвил Ар-Шарлахи, в свою очередь разливая вино в чашки.

–  Что-что?

–  Заклинание, - со вздохом пояснил тот.
– А может, и ругательство. Я его услышал от Левве… Он ведь изучал, если помнишь, язык туземцев. За что и был затоптан сразу после воцарения… Однако, согласно указу государя, колдовства не существует. Странно, что я напоминаю об этом судье… Да!
– Он оживился.
– Вот я что еще слышал! Будто вогнутые щиты скованы для Улькара кивающими молотами…

Судья недоуменно сдвинул брови:

–  Ты что-нибудь о них знаешь?

–  О кивающих молотах? Да нет, ничего… Знаю только, что все их боятся, но никто не видел… Премудрый Гоен считал их просто суеверием… Но мы, по-моему, отвлеклись… Так что там третий Улькар?

–  Третий… - Тяжелое лицо досточтимого Ар-Мауры дрогнуло и застыло в скорбной гримасе.
– А третий - безумец, которому ударила в голову власть. Знаешь, когда он разрушил храм Четырех Верблюдов и объявил себя богом, мне стало страшно… Боги не прощают тех, кто помнит их еще людьми… Потом этот указ о собственном бессмертии… А уж когда он начал издавать законы природы…

–  Нет, почему же, - деликатно возразил Ар-Шарлахи, а в глазах у самого тушканчики плясали.
– Законы природы - это мудро. Воде надлежит течь сверху вниз. Стало быть, учись у воды, как надо исполнять законы…

Судья не слушал. Лицо его было по-прежнему угрюмо.

–  Я давно уже перестал понимать, что происходит, - устало пожаловался он.
– Разворачиваешь свиток с новым указом - и заранее ждешь бунта. А бунта все нет и нет…

Ар-Шарлахи с любопытством взглянул на судью.

–  Зачем же бунтовать?
– сказал он.
– Можно просто не исполнять. Или исполнять, но наполовину… Как, собственно, и делается.

–  Да? Ты так полагаешь? А вот представь: придет завтра указ, что всем подданным надлежит ходить с открытыми лицами… И что тогда?

–  Н-ну… тогда, конечно, бунт, - признал Ар-Шарлахи.
– А кстати, чем ты хуже Улькара? Стань во главе. Тот отделил Харву от Кимира, а ты отделишь Пальмовую Дорогу от Харвы.

Досточтимый Ар-Маура смотрел на шутника с улыбкой сожаления.

–  Безнадежно… - сказал он наконец и залпом осушил чашку.
– Ни ты, ни я на это не способны. Я слишком стар, а ты… - Тут судья вскинул глаза и взглянул на собеседника в упор.
– Ты даже сам не знаешь, как ты меня разочаровал. Когда в пустыне объявился Шарлах, я поначалу подумал: да уж не ты ли это? Тем более на тебя был донос… Смешно, конечно, об этом говорить, но я обрадовался… Обрадовался, что хоть кто-то из нас, бывших владык, покажет этим голорылым пеший путь к морю… Жаль, что это был не ты.