–  Я думаю, нам нужно по очереди следить за тем, что происходит у палатки, - добавил он Гермионе, вставая и потягиваясь.
– И нам нужно позаботиться о еде. Оставайся здесь, - резко добавил он, когда Рон попытался сесть и стал тошнотворно-зелёного оттенка.

Остаток дня Гарри и Гермиона провели, по очереди следя за Хитроскопом, который Гермиона подарила Гарри на день Рождения, аккуратно установленным на столе в палатке. Тем не менее, Хитроскоп оставался спокойным весь день, то ли из-за защитных заклинаний и отгоняющих магглов чар, которые Гермиона наложила вокруг них, то ли потому, что люди редко решались ходить этим путём, эта часть леса оставалась пустынной, ни считая птиц и белок. Вечером ничего не изменилось, Гарри зажёг палочку, когда он сменил Гермиону в десять часов, и взглянул на пустынную округу, не замечая ничего кроме летучих мышей, парящих высоко над ним, на небольшом кусочке неба, видимом с их защищённой полянки.

Он был голоден, голова кружилась. Гермиона не положила никакой еды в свою волшебную сумку, поскольку думала, что этой ночью они вернутся на Гриммолд Плейс, поэтому у них не было ничего съедобного, кроме нескольких дикорастущих грибов, которые Гермиона собрала у ближайших деревьев и потушила в походном котелке. После пары ложек, Рон с отвращением отодвинул свою порцию, в то время как Гарри с трудом пытался не сделать то же, чтобы не задевать чувства Гермионы.

Окружающую тишину нарушил странный шорох, похожий на хруст веток: Гарри подумал, что это, скорее всего, были животные, а не люди, хотя и держал палочку наготове. Внутри и так было гадко из-за отвратительных грибов, что-то противно покалывало.

Он думал, что ему станет легче, когда они смогут вернуть Хоркрукс, но этого почему-то не происходило. Всё, что он чувствовал, вглядываясь в темноту, едва освещённую его палочкой, было опасение того, что произойдёт дальше. Будто он добивался этого неделями, месяцами, возможно даже, годами, но сейчас он зашёл в тупик, сошёл с дороги.

Были и другие Хоркруксы, но у него не было ни малейшего представления, где. Он даже не знал, что они из себя представляли. В то же время, он не знал, как уничтожить тот единственный, что они нашли, Хоркрукс, который сейчас покоился на голой коже его груди. Странно, он не крал тепло у тела, а был таким холодным, будто его только что вытащили из ледяной воды. Время от времени, Гарри казалось, или, возможно он просто воображал, что он чувствовал крохотный пульс, прерывисто дрожащий рядом с его собственным сердцем.

Неизвестное предчувствие опутало его, пока он сидел в темноте. Он попытался противостоять ему, оттолкнуть его, но оно наступало безжалостно. Ни один не может жить, пока жив другой. Рон и Гермиона, сейчас тихо разговаривающие в палатке за ним, могли уйти, если захотели бы. Он не мог. И Гарри казалось, что пока он сидел здесь, пытаясь совладать со своим страхом и изнеможением, Хоркрукс отсчитывал время, оставшееся ему.

–  Глупости, - сказал он себе.
– Не думай…

Его шрам вновь стало покалывать. Он боялся, что это происходит из-за таких мыслей, и попытался направить их в другое русло. Он думал о бедном Кричере, который ждал их дома, а вместо этого столкнулся с Яксли. Будет ли эльф молчать или расскажет Пожирателю всё, что знает? Гарри хотелось верить, что Кричер изменился за последние месяцы, принял его сторону, что сейчас он будет терпелив, но кто мог знать, что случится? Что, если Пожиратели Смерти пытали эльфа? В голове Гарри стали появляться гадкие картинки, и он попытался оттолкнуть их тоже, потому что сейчас он не мог ничего поделать с Кричером. Он и Гермиона решили не Призывать его: что, если бы с ним появился кто-то из Министерства? Нельзя было думать, что аппарация эльфа не дала бы такого же эффекта, из-за которого Яксли оказался на Гриммолд Плейс, уцепившись за рукав Гермионы.

Шрам Гарри сейчас горел. Он думал, что они ещё о многом не знают: Люпин был прав, говоря о магии, с которой они не могли сталкиваться и не могли представить. Почему Дамблдор не объяснил больше? Думал ли он, что для этого найдётся время, что он будет жить всегда, возможно, веками, как его друг Николас Фламель? Если так, то он оказался неправ… У Снейпа было своё мнение на этот счёт… Снейп, спящая змея, которая нанесла удар на вершине башни.

И Дамблдор пал… пал…

–  Отдай её мне, Грегорович.

Голос Гарри был высоким, ясным и холодным, перед собой он держал палочку длинными белыми пальцами. Человек, на которого он указывал, висел вверх ногами в воздухе, хотя его не держали никакие верёвки; он был связан невидимыми путами, его лицо выражало страх, оно покраснело, оттого что кровь прилила к голове. У него были белоснежные волосы и густая борода, вылитый Санта-Клаус.

–  У меня её нет, больше нет! Её у меня украли много лет назад!

–  Не лги Лорду Волдеморту, Грегорович. Он знает… он всегда знает.

Зрачки висящего вверх ногами человека расширились, они продолжали расширяться до тех пор, пока их темнота полностью не поглотила Гарри…

Он видел тёмный коридор, в руках у него был фонарик, Грегорович открыл дверь в комнату, которая была похожа на мастерскую. Там были стружки, золото, а на окне сидел молодой человек с золотистыми волосами. На секунду его красивое лицо осветил фонарь, он был явно очень доволен, затем незваный гость кинул Ошеломляющее Заклинание и выпрыгнул из окна, заливаясь смехом.