Шрифт:
– Не у тебя одного. Знал бы, что с тобой связываться настолько опасно… - демон закусил губу.
– Я вас не держу. Можете возвращаться к своему Братству, или что там у вас.
– Нет уж, фигушки, - это слово показалось настолько неуместным в устах бравого пирата, что я не выдержал и улыбнулся.
– Мне интересно, чем эта бодяга кончится.
– Тоже мне, нашел развлечение, - проворчал я.
– А что?
– Аргаив сложил брови домиком. Это было жутко смешно, но я удержался. Все-таки недетские темы обсуждаем.
– Убить вас могут, вот что! Не хочу, чтобы на моей совести висела еще одна нелепая смерть!
– Не волнуйся, не будет.
– Помнится, Джемал тоже не собирался помирать, а потом вдруг…
Мыш тяжело вздохнул, но не позволил слезам намочить крылья.
– Ну сейчас-то нам деваться некуда, - заключил он.
– К берегу причаливать опасно, высаживаться тем более.
– Так что выбора нет, нам придется следовать за тобой, - радостно закончил Аргаив.
Я хотел возразить, но понял, что спорить не имеет смысла. Все равно, что тянуть человека-паука за паутину - всю все равно не вытянешь. Изменить уже ничего нельзя. Хотя, если вспомнить, про пророчество говорили так же.
– Нет ничего невозможного, кроме арбуза с хлебом, - пробормотал я, чем вызвал недоумение Аменохеприти и Аргаива.
– Арбуза?
– переспросил демон.
– С хлебом?
– недоверчиво протянул мыш.
– Джеймс Коннор, - улыбнулся я.
– Мой любимый археолог, канувший в огонь.
Мыш понимающе прищурился, а Аргаив еще долго хмурил брови.
ГЛАВА 33
Этой ночью уснуть мне так и не удалось. Мы с Аменохеприти сидели на носу и разговаривали. Мыш много чего успел мне порассказать. В основном речь шла про Древний Египет, где он имел счастье быть жрецом. Почему счастье? Да потому, что по своему могуществу жрецы ничуть не уступали фараону, и только в период правления одного из них их власть оказалась под угрозой.
– Помнится, звали его Эхнатон, - морщась, говорил мыш.
– Взял и отменил почти всех богов, кроме Атона. И мы, жрецы Амона, оказались не у дел. Естественно, что долго этот парень не прожил. Зато женушка у него была… Сама Нефертити. Слыхал о такой?
Я утвердительно кивнул. Кто же не знает самую красивую женщину Египта? Хотя многие ошибочно считают таковой Клеопатру. Она вообще не коренная египтянка, и причислять ее к числу знаменитых женщин-фараонов Египта все же не стоит. Нефертити же правила Египтом после смерти мужа (да-да, есть и такая гипотеза) под видом фараона Сменхкара.
Вдоволь наговорившись про страну пирамид, мы вернулись к нашим баранам, то есть, к извечному вопросу: что делать?
– Я не хочу уничтожать добро, Амен. Но ведь они мне не поверят, если я явлюсь с повинной. Возьмут и сожгут на костре. Почему-то древним пророчествам верят гораздо больше, чем живым людям.
– Тебе нужно заслужить их прощение. Или применить шантаж, - тут глазки мыша подозрительно сощурились.
– Хотя я бы на твоем месте избрал более легкий путь: нашел какую-нибудь дыру и спрятался.
– Легко сказать, - невесело усмехнулся я.
– Попробуй-ка спрячься, когда не знаешь, кто маг, а кто нормальный человек. Этак мне вообще на свет Божий вылезать не придется.
– Тебе и так не нужно этого делать. Засекут сразу же. Тут уж разбирайся, не разбирайся…
– А что ты там говорил про шантаж?
– вдруг встрепенулся я.
Аменохеприти положил ножку на ножку и оперся лапами о бочонок, на котором сидел.
– У сил Добра есть символ. Он дает им энергию, позволяющую совершать магические обряды. Без него они растеряют большую часть своих способностей.
– Интересно… - протянул я.
– С этого места, пожалуйста, поподробнее.
– Ты знаешь, что это за символ.
– Змея, кусающая свой хвост?
– Нет. Это единство Добра и Зла, отдельным знаком того или другого он быть не может. Это символ вечности, неделимости мира. Он не состоит отдельно из Добра и отдельно из Зла - он един.
– Понял, - прервал я его пламенную речь о религии.
– Тогда что это?
– Эх, Дэрриен, - покачал мыш ушами.
– Подумай, ты же умный мальчик.
Я хотел было обидеться на "мальчика", но передумал. Что же это за символ может быть? Добро - это прежде всего свет. Божественный свет. Солнце…
Разгадка пришла сама собой. Как же я сразу не догадался, ведь видел этот символ, и не раз?
– Это цветок лотоса?
Аменохеприти просиял.
– Молодец. Этот цветок символизирует добро, и они почитают его, как бога. Если ты завладеешь им, у тебя будет возможность выкупить себе свободу.
Я наконец-то понял, к чему клонил Аменохеприти. Он хотел, чтобы я приперся прямо в лапы к Добру и стащил у них эту самую реликвию. Не знаю, из чего он там сделан, из бронзы, золота, серебра или чугуна - один хрен, без него Добро бессильно.