– А как ты думаешь, какой еще Повелитель должен был это сделать?
– Ясень рассчитывал, что я не найду ответа на этот каверзный вопрос. Ошибся!

– Это мог быть кто угодно. Пророчества тем и интересны, что никогда не знаешь, что подразумевается под тем или иным словом. Значит, третья магия во мне теперь вампирская…

Ясень смотрел в пол, понимая, что он, возможно, впервые в жизни ошибся. Тахир чему-то улыбался, как всегда впрочем. Вот про кого сказано себе на уме. Такое ощущение, что он всегда больше всех знает!

– Ну, я думаю, теперь можно приступить к переводу. Я вас, пожалуй, оставлю.

Некоторое время я сидела на лестнице около библиотеки, тупо перечитывая пророчество и пытаясь понять, что же в нем есть такого зашифрованного. А, может, ничего и нет? Может, каждое слово использовано с его собственным смыслом? В конце концов, поняв, что все мои усилия тщетны, я засунула свиток за пояс, поднялась и пошла вниз.

Стоило мне первый раз за долгое время выйти из замка нормальным способом, т.е. через дверь, как я тут же пожалела об этом. Какой-то выряженный в черта субъект, видимо, изрядно стараясь, чтобы Повелительница заработала себе сердечный приступ, выпрыгнул прямо передо мной, истошно вопя что-то невнятное и размахивая руками. Следом за ним пронесся еще один такой же, переодетый, правда, в кого-то непонятного, и, показав мне язык, скрылся за дверью. Я осторожно заглянула за угол, при этом, опасаясь увидеть еще какого-нибудь прихвостня сатаны, но оттуда на меня смотрело некое существо, больше похожее на женщину, но с усами и с бородой. Первая мысль, которая пришла мне в голову при созерцании такого безобразия, была почему - то о всеобщем безумии, потом о том, что с ума, наверное, сошла только я одна. На площади было полно таких вот субъектов, выряженных в чертей, дьяволов, колдунов и в прочую нечисть.

Минут через десять до меня дошло, что сегодня, наверное, тот самый день, когда все жители Эйнавен празднуют мою любимую Ночь Нечисти! В детстве я очень любила этот праздник, а сейчас мне еще предстояло задуматься над тем, стоит ли с криками и улюлюканьем кидаться в толпу пляшущих? Тут откуда ни возьмись вынырнула Венита, которая притворялась… мной! Нет, это подумать только, родной Повелитель у них уже числится в списке Нечисти! Я возмущенно уставилась на Вениту.

– Это как называется?

– Это? Предводительница Несущих Смерть, Повелительница Долины Эйнавен, Госпожа Накви! Что не похоже?
– Венита повернулась кругом, чтобы я лучше смогла рассмотреть украденный из моего же гардероба наряд.

– Похоже. Тебе еще никто честь не отдавал? Или, может, поклонился кто?

– Да ты чего? Там в толпе таких выдумщиц полно! И все, как на подбор, как будто тоже имеют доступ к твоей спальне!
– Венита подмигнула мне и весело улыбнулась.

– Такими темпами, я к завтрашнему утру останусь вообще без одежды… - почему - то я совсем не чувствовала приближения праздника, и настроения как на зло не было. Может, это и есть "красные дни календаря"?

– Ты чего это, не в настроении?

– Да вот, пророчество свое прочитала… Что-то оно меня совсем не вдохновило на великие дела…

– Да? И что там интересного написали? А хотя, завтра расскажешь! Пошли, веселить тебя будем.
– В этот момент Венита пронзительно свистнула, и из толпы вынырнули Россан с Вараком, которые тут же подняли меня на вытянутые руки и, с криками: "Разойдись, кому жизнь дорога!" потащили меня в центр площади.

– Нет, ну и что я тут должна делать?

– Тсс! Сейчас народ пугать будем!
– прошептал Россан и скрылся за могучей спиной Варака.

– Ах, вот зачем меня сюда притащили! Дайте-ка догадаюсь, с помощью меня пугать-то будем?

– Нет, но ты, можно сказать, играешь главную роль!
– произнес Варак, до сих пор стоя ко мне спиной.

– Ну, как обычно! Неужели я на столько страшна?!
– подпрыгивая и пытаясь разглядеть, что прячут Россан с Вараком возмутилась я.

В этот момент Варак развернулся, держа в руках какое-то непонятное существо. Ну, собственно говоря, мне - то было понятно, что это самая что ни на есть плохо сработанная шутиха. Все в ней вроде было как положено: глаза косые, улыбка во все три зуба, нос с огромной бородавкой, только вот сразу после шеи у неё почему - то шла "пятая точка" (простите за откровенность), а уже потом все остальное, причем задом наперед. Я оценивающе посмотрела на шутиху.

– И вы вот этим вот собрались пугать народ? Не, ребят, я до такого не опущусь! По сравнению с прошлыми выходками это будет мелко…

Тут Варак, ехидно улыбаясь, достал из-за спины приличную бутыль деревенского самогона и поднес её к носу шутихи. Если бы все в этом мире начинали пылать таким энтузиазмом только при виде "огненной воды" у нас бы вообще никогда проблем не было! Я, честно признаться, и сама на неё засмотрелась…

– Хочешь сказать, мы будем поить шутиху, чтобы она потом пугала народ? Запахом что ли? Она хоть поймет, в какую ей сторону идти надо, и какой вообще стороной все нормальные существа ходят?

– Слушай, ну ты нас не уважаешь! Все идеи забраковала! Ты вот что, смотри и наслаждайся действом!
– провозгласил Россан и демонстративно откупорил бутыль. Шутиха вцепилась в неё обеими… ногами и с характерным звуком выпила ровно половину. В этот момент Россан достал вторую шутиху, уже посимпатичнее первой, и "преподнес" ей сей великолепный напиток.

То же самое они проделали еще с тремя шутихами (одна краше другой!). Все это время я стояла и скептично взирала на все происходящее. Тут самая первая, отведавшая из общей бутылки, по - видимому уже изрядно охмелев, но, все еще находясь на руках у Варака, решила, что честной девушке не престало себя так вести с незнакомым троллем, и исправила положение. Она достаточно проворно перевернулась ко мне "передом", а к Вараку "лицом" и отвесила ему смачный-пресмачный поцелуйчик. После чего она, опять улыбнувшись во все три зуба, влюбленным взглядом уставилась на тролля, покраснев при этом до самых ушей. Варак поначалу стоял как вкопанный, потом все - таки понял, в чем дело и что, собственно говоря, с ним произошло. Видимо, испугавшись столь сильного и светлого чувства, он со словами: "Тьфу, ты, блин!" отстранил от себя шутиху на вытянутые руки и вытер лицо об рукав. Она же, униженная и оскорбленная, выпятила губу и издала такой истошный вопль, как будто ей только что на ногу свалилась наковальня.