Наконец Чудак вышел, ведя Матюшу на поводке. Друзья устремились за главой Синклита. Тот шел неспешно. Пришлось и «телохранителям» замедлить шаги, а потом и вовсе остановиться и сделать вид, что они оживленно беседуют.

Пес рассерженно гавкнул, уткнулся носом в палые листья. Еще раз гавкнул, вырвался из рук Чудака, забежал на участок с недостроенным домом. Бетонный забор огораживал только три стороны. Кирпичная коробка, окна досками зашиты – до весны. Подле дома ни одной лужицы – песком повсюду засыпано.

– Никак, тот самый двор? – спросил колдун.

– Похоже, – отозвался Стен и с тревогой огляделся.

Вокруг, кроме них троих, никого не было. То есть, совершенно ни души. Ни единого прохожего.

Они кинулись бегом к бетонным мосткам.

– Ну, что так сердишься? – доносился до них голос Чудодея. – Матюша, перестань.

«Охранники» замерли у забора. Роман заглянул внутрь. Чудодей стоял у крыльца недостроенного дома. Матюша рылся в куче строительного мусора, рассерженно фыркая. Больше во дворе никого не было.

– Матюша, друг мой, – уговаривал пса Чудодей, – нельзя быть таким дотошным. Надо легче относиться к жизни.

Михаил Евгеньевич присел на ступени. Роман попытался прощупать сад и улицу рядом. Никого. Тишина. В прямом смысле этого слова и в магическом тоже. И вдруг ожерелье колдуна дернулось, врезаясь в горло. От невыносимой боли Роман невольно вскрикнул.

А потом кинулся бежать к крыльцу. Пес загавкал и устремился за ним. Чудак сидел на ступенях, привалившись к кирпичной кладке. Роман одним прыжком очутился рядом. Он так умел, он мог, когда надо.

Чудак не шевелился. Вязаная шапочка сползла набок. Колдун приложил пальцы к шее Михаила Евгеньевича. Пульса не было. Склонился к лицу. Тот не дышал. Стен примчался следом. Пес попытался атаковать его лодыжку, но отлетел в сторону с жалобным взвизгом.

– Ну что? – спросил Алексей.

– Похоже, не дышит… Вызови скорую. А я постараюсь что-нибудь сделать!

– Так делай! – выкрикнул Алексей.

Вернувшись, они зашли в кабинет и уселись за стол. Долго молчали. Не смотрели друг на друга. Никаких объяснений не было. Абсолютно никаких. Чудак умер, но, скорее всего, смерть его была естественной. Семьдесят шесть лет все-таки.

– Даже странно. Нам по дороге никто не попался навстречу, – сказал Стен. – Ни единой души. Как же мы так облажались!? У тебя есть хоть какие-то объяснения?

– Только одно: естественная смерть. – Роман с сомнением покачал головой. – Но сам я в это не верю.

– Ты что-нибудь почувствовал?

– Ожерелье дернулось в тот момент, когда Чудодей умер. И все.

– Что будем делать?

– Пока ничего. То есть, я пойду вспоминать дальше. А ты просто поспи.

– Поспи! – возмутился Стен. – Это после всего, что случилось! Смеешься?

– Давай, я тебе воды заговорю. Подействует, как самое лучшее снотворное.

Стен поднялся.

– Послушай, на сегодня с меня колдовства хватит. Пойду я лучше с Казиком посижу. Его на руках держать – такое удовольствие. У него от волос молоком пахнет. – Стен произнес это, будто поведал о каком-то чудесном открытии.

Да, вспоминать было необходимо. И чем быстрее, тем лучше.

Колдовские сны стали напоминать болезнь. Романа трясло, как в лихорадке, видения сбивались, мельтешили, лезли друг на друга. Все быстрее высыхала вода, все короче становились обрывки воспоминаний. То был уже не колдовской сон – один кошмар, который непрестанно мучил. Но колдун был обязан заново пережить этот год, и времени почти не осталось. Синклит послезавтра.

Итак, он смочил веки водой и погрузился в

ВОСПОМИНАНИЯ.

До Суетеловска Роман добрался, когда уже стемнело. О, Вода-царица, взмолился он, распахивая калитку и шагая к крыльцу, пусть дядя Гриша будет дома. Ведь водитель «КамАЗа» может укатить на несколько дней, ищи его тогда по всей стране. Но Роману повезло.

Григорий Иванович стоял на крыльце и курил. Будто нарочно гостя дожидался.

– Гляжу, хулиган, ты опять здесь объявился, – сказал он, увидев колдуна. Судя по всему, он так приветствовал всех своих гостей.

– Да, Григорий Иванович, дело у меня.

– Заходи. Тебе завсегда рад. Я хулиганов вроде тебя люблю. Если человек хулиганить не умеет, что он умеет вообще?

Роман вошел, его тут же усадили за стол. Танечка принялась хлопотать, расставляя тарелки. Перед колдуном поставила бутылку с минеральной водой. Демонстрация предназначалась не для Романа. Так же как и строгий Татьянин взор.

– Да не буду я его поить, – пообещал хозяин. – А то он опять весь дом заплюет. – И при этом очень подозрительно подмигнул Роману.