Шрифт:
Не получалось… Не хватило каких-то пяти дюймов! Генка поровнялся со сваей, но не мог за нее ухватиться! Он летел мимо! Стой, сволочь, стой!!! Тормози!!!
Не тормозилось… Плакать хочется… Как обидно! На фига я вписался в это говно? Жил бы себе на вокзале, никому б дела не было. А сейчас? Тону! Тону!!! А-а-а!!!
Из последних сил он дернулся к свае, голова чирканула по холодному камню… Все, бесполезно…
Ой!
Генка почувствовал резкую боль в затылке, вернее в волосах. Ноги резко пошли вперед, по течению. Он от неожиданности нелепо дёрнулся и проглотил очередную порцию воды.
– Руку, руку давай… Тихо ты, не брыкайся! Что-то потянуло Генку назад, к свае. За волосы. «Попался», – блеснуло сознание. Авторитет запрокинул голову и посмотрел назад…
– Шурыч!!!
Шурик, словно Тарзан, вися на свае, держал одной рукой Генку, не давая ему уплыть.
– Руку! Руку!!! Генка кивком показал за спину. Шурик отпустил волосы, ухватился за цепочку наручников и подтянул авторитета к себе.
– Вставай на крюк ногой. Вон торчит! Генка заметил, что из сваи по всей высоте торчат куски арматуры, по которым, вероятно, Шурик и спустился к воде. (Рояль! Рояль в кустах! Хрен с ним, зато жив!)
– Шу… Шурыч!!! Я больше не хо… не хочу…. Верни все взад!.. Тьфу! Ох, мамочка!..
– Верну, верну… Как ты, нахлебался? Отдышись, и полезем. Тут рядом.
– Мне обрез подсунули, Шурыч, морду разбили, пиджачок порвали… Слепень еще, сволочь летучая, за язык цапанул. Я ведь с открытой душой, Шурыч…
– Спокойно, спокойно… Поползли… Они уже ушли, не бойся…
На берегу Генка лег на травку и закрыл глаза. Шурыч осматривал наручники.
– Пилить придется… Ты зачем на экскаваторе приехал? Я слышал, на танках, на вертолетах на стрелки ездят, но чтоб на экскаваторе?!
– С мужиком знакомым договорился за пузырь. Мы вместе вагоны когда-то разгружали, а сейчас он на стройке. Не пешком же мне в город возвращаться? А так хоть какие ни есть, а колеса. Генка выплюнул головастика.
– Сашок… Я прошу, как человека прошу – верни меня назад. На вокзал. Буду спокойно гальюн чистить, ну его к бесу, этот авторитет… Одни синяки из-за него. Как хорошо раньше было… Свобода, сам себе хозяин. Верни, Сашок, пожалуйста…
– На тебя не угодишь… А как же маслины?
Всеобщий почет?
– Не нужен мне почет, когда зубы наперечет, – срифмовал страдалец. – Вернешь, а?
– Тебе уехать придется, наверное…
– Уеду, не впервой, а сортиры чистить в любом месте надо. Ты, главное, сделай, чтоб меня не искали. Чтоб отстали все от меня. Сделаешь, Сашок?
– Сделаю. Сам тебя породил, сам тебя и утоплю… Но у меня последняя просьба, личная… Пока ты еще не утонул…
ГЛАВА 13
Участковый Егошкин переступил порог избы и снял фуражку.
– Здоров, Сигизмундыч.
Бригадир, варивший пельмени «Раванелли», обернулся на голос.
– Здравствуй, лейтенант. Проходи. Хотел чего?
– Да вот, рейдую, решил заглянуть. Давненько тебя не видно было.
– Ужинать хочешь ? – предложил Бригадир. – «Раванелли» у меня сегодня. Очень вкусные пельмени, мясо натуральное, тесто не плавится даже при сорока градусах, особые добавки…
– Спасибо, Сигизмундыч, я уже… Егошкин прошел в комнату и уселся на табурет.
– «Круговорот» читаешь ? – кивнул он на брошенную газету.
– Да. Неплохое издание. Сильные авторы, острые темы… Оформление, обратно, цена невысокая. Я подписался на почте, так дешевле.
Участковый положил фуражку на стол и взял газету.
«КРОВАВАЯ БОЙНЯ В ЛЕСУ».
– Беспредел, – пробежав заметку глазами, заметил лейтенант, – троих лопатой укокошить… А всего, говорят, уже семнадцать за ним. Тьфу-тьфу, в нашем районе ни одного эпизода. Но искать все равно заставляют.
Бригадир искоса посмотрел на Егошкина.
– Кого?
– Ну, этого… Пока не установили. Почерк один и тот же. Довольно редкий – лопатой мочит. Мотивы тоже не ясны.
– Семнадцать, говоришь?
– Вообще-то есть версия, что не все эпизоды его, – Егошкин отмахнулся газетой от назойливой мухи.
– А чьи?
– Под него работают… Многие убитые занимали высокие посты. Теперь, если мужичка возьмут, всех собак на него и повесят, а дела закроют.
– Закроют ? В кодексе написано, что дело можно или приостановить, или прекратить, или направить в суд. Про «закрыть» ничего нет.
– В кодексе? – удивился Егошкин. – Надо же! Не читал. А я уже год закрываю, и ничего…