— Ты где? — как обычно, спросил он.

— Здесь, — как обычно, ответил Сергей.

— Короче, в городе три подходящих кабриолета. Я переписал все. В общем, слушай. Один красный, один зеленый…

— Где живет хозяин белого? Адрес совпадал.

— Рома? Пауза.

— Зовут его как?

— Казарин Роман Родионович.

— Отбой. Я скоро приеду.

Лариса все поняла:

— Мои старания оказались напрасными? Первый раз в жизни хотела кого-то вломить — и на тебе!

— Информация считается достоверной, только когда она подтверждается…

— Оставь лекции студентам и плесни мне что-нибудь покрепче. Совсем погано на душе стало. Они расстались во дворе РУВД.

— Телефон есть, понадобится что — звони. Или заезжай. У меня будут новости — сама тебя найду. Удачи! — Твердой походкой Лариса дошла до своего приземистого спортивного «опеля», долго возилась с зажиганием, а потом рванула так, что на бетоне остались черные полосы сгоревшей резины.

Часы показывали четверть восьмого. Волгин переоделся в джинсовый костюм и толстый свитер, тщательно зашнуровал ботинки на высокой мягкой подошве. Приготовил кофе, погасил верхний свет и сел в мягкое кожаное кресло лицом к окну. Выкурил две сигареты «Жиган», чередуя затяжки с глотками крепкого «Якобс» без сахара. Посидел с закрытыми глазами, стараясь ни о чем не думать. Взял небольшой мощный фонарик, выложил из карманов мелкие деньги, чтоб не звенели и не сыпались в неподходящий момент, и вышел из кабинета.

В коридоре его остановил опер из группы по борьбе с квартирными кражами. Коллега был сильно навеселе:

— Погодь! У нас Колян за капитана проставляется. Заглянешь на пять капель звезды обмыть?

— Извини, но сейчас никак. Если только позже. Все равно ведь полночи гудеть будете.

— Да брось ты херней маяться! Оно тебе надо, за копейки эти горбатиться? Рабочий день давно окончен. Расслабься, старик!

— Не сейчас. — Волгин отцепил пальцы коллеги от своего рукава и начал спускаться по лестнице.

Вслед донеслось:

— День прожит зря, если Одинокий Волгин не упрятал очередного засранца в трюм.

Сергей замедлил шаг. Постоял, держась за перила. Пить не хотелось. Это не коньяк, который он подливал Ларисе в три раза больше чем себе, и не двадцатиградусный ликер в кафе. Зная себя, боялся, что может не остановиться. Сказал:

— Если пьянка мешает работе, то ну ее на фиг, эту работу, — и стал подниматься.

В кабинете собралось человек пятнадцать, накурили — хоть топор вешай, даже открытое окно не спасало. Сдвинутые столы были накрыты бланками протоколов, заставлены разномастными стаканами, переполненными пепельницами, ополовиненными консервными банками. Обычная картина злой милицейской пьянки. Так пили в кабинетах полвека назад и будут пить через двести лет.

На Волгина внимания почти не обратили, все были заняты разговорами, и, хотя давно разбились на микрогруппы, общий смысл бесед в разных углах был одинаков. Третья стадия опьянения: яростные диспуты о работе. Как в анекдоте про канадских лесорубов. Сколько ни приходилось Волгину пить в милиции, а исключений он не помнил.

Провожатый плеснул Сергею водки, наполнил остальные стаканы, постучал вилкой по бутылке:

— Тихо! Дайте человеку сказать.

Народ потянулся к столу. Двое, только что принимавшие активное участие в споре, остались сидеть, смежив веки и клонясь навстречу друг другу.

— Что еще говорить? За именинника пили, за оперов пили… За всех пили!

— Пьянка без замполита — это пьянка, а с замполитом — мероприятие.

За три года, что Волгин провел на «гражданке», в управлении многое изменилось. Не в лучшую сторону. Ушли на пенсию «зубры», отпахавшие в розыске по два десятка лет, почти исчезли фанатики, на которых всегда держался российский сыск, и появилось множество деловых, успешно совмещающих оперскую работу с коммерческой, а зачастую — полукриминальной — деятельностью. Личный состав ОУРа обновился процентов на восемьдесят. Отношения с новыми коллегами складывались не просто: друзей среди них он так и не нашел.

Новоиспеченный капитан был работягой. Из тех, что честно тянут лямку и уходят на пенсию майорами с грошовой пенсией и распухшей мед-картой. Профессионалы в своем ремесле, они как правило оказываются беспомощными в обычной жизни.

— За ментов, — поднял стакан Волгин. — Кому-то это слово кажется ругательным, но мне лично оно нравится. Нравится один из вариантов расшифровки этого слова. Мы Еще Найдем Тебя. За настоящих ментов. Удачи тебе, дружище!

Когда все выпили и потянулись за сигаретами, Волгин выскользнул за дверь и спустился на первый этаж, к экспертам.

Как выяснилось, ББ развил бурную деятельность и фотографии подозреваемого, переснятые с карточки в паспортном столе, уже были размножены. Шестнадцатилетний Казарин Р. Р. оказался прыщав и губаст, смотрел на мир с непритворным испугом и, надо полагать, мало напоминал нынешнего лихого покорителя женских сердец.

Убийцу он напоминал еще меньше.

— Шесть лет прошло, — уточнил подошедший эксперт. — Опознаешь? Смотри, у него разрез глаз характерный.

— Разберемся.

В начале девятого, когда Сергей остановился перед светофором недалеко от дома Казарина, звонком на радиотелефон напомнил о себе Катышев.