– Ты что, против линии партии выступаешь?

Вечером в сельский клуб собралось человек тридцать мужиков. Сели степенно по лавкам. Задымили самокрутки. Давай, лектор, просвещай, да недолго, завтра чуть свет вставать.

Про генеральную линию партии слушали сосредоточенно, но заметно оживились, когда я начал рассказывать о том, кто будет жить в коммунистическом обществе. Встал один мужичонка и говорит:

– Я вот неграмотный вообще, беден как сокол, дома серо по лавкам сидят, неужели и меня со всей фамилией в коммунизм возьмут? А ведь и не коммунист.

– На то и коммунисты сода посланы, чтобы подготовить каждого: имущего и неимущего, кроткого и не кроткого, милостивого и не милостивого, чистых сердцами и с темными замыслами, чтобы вы и дети ваши жили в коммунизме.

– А работать в коммунизме надо будет?

– Надо будет работать еще более активно, чтобы жизнь наша улучшалась.

– А вот я помню, что в церкви батюшка наш говорил почти что то же самое. Что всех нас, кто этого достоин, ждет царствие небесное. Так чем же коммунизм отличается от царствия небесного?

– Почти ничем, только одно на небе, а другое на земле.

– И там все будут такие, как ангелы?

– Все не могут быть ангелами, из падших ангелов получаются демоны. Чем меньше их будет, тем больше ангелов будет на земле. Быть ангелом не обязательно, нужно быть просто человеком и исполнять моральный кодекс строителя коммунизма.

– Вот, лешак тебя задери, ну чисто сказку нам рассказываешь. А когда этот коммунизм будет построен?

– Честно скажу - не скоро. Сначала нужно решить триединую задачу: построить материально-техническую базу, воспитать нового человека и стереть различия между городом и деревней.

– Неужели и мы в деревне будем жить как в городе?

– Даже лучше. Многие городские будут стремиться в деревню, чтобы чаще видеть раздолье нашей земли и прикоснуться к ее живительным корням.

– Понаприезжает городских, нам шагу ступить некуда.

– Так ты и сам будешь такой, как городской, о себе, дядя, говоришь.

– А вот у меня, человек хороший, рука не двигается. Как контузило в империалистическую, так и обездвижела. И доктора ничего сделать не могут. Может, посмотришь руку?

– Посмотреть-то я посмотрю, но я же не доктор и ничего сделать не смогу.

– Ты просто посмотри, мил человек, может и у меня будет так же как с той девчонкой в городе.

Кто-то уже разнес тот случай. Какие средства массовой информации - народная молва намного быстрее и эффективнее всех пропагандистов. Делать нечего. Подошел к мужику. Взял его руку. Внешне не повреждена, но мышцы атрофировались без движения. Нужно двигать рукой, а не получается, потому что заторможен центр в голове, который отвечает за движения именно этой руки.

– Сгибай руку.

– Не могу.

– Через не могу. Закрой глаза и скажи себе: «Я согну эту руку».

Мужик закрыл глаза, напрягся и вдруг рука чуть двинулась. Все так и ахнули. Мужик тоже себе не поверил. Попытался рукой еще двинуть и она немножечко двинулась.

– Вот видишь, все может человек. Будешь тренировать руку каждый день и через месяц сможешь для пробы кому-нибудь по сопатке съездить, а лучше в работу ее впряги, чтобы семеро по лавкам голодными не были.

Мужики засмеялись и всей гурьбой провожали меня до крыльца сельсовета, где мне накрыли ужин и постелили постель.

Лекция в другой волости началась уж совсем необычно. На околице деревни меня встретила делегация с хлебом и солью. Председатель сельсовета махнул рукой и подъехала телега, похожая на бричку, застеленная хорошим свежим сеном.

– Садитесь, товарищ лектор, мигом до клуба домчим.

– Давайте мы немного пешком пройдемся, ноги устали сидеть.

Деревня была такая же, как и все деревни в России. Почти одинаковые рубленые дома, какие-то более ухоженные, какие-то обветшалые, крытые соломой или уже давно почерневшей дранкой. И детишки под стать домам, то ли аккуратно одетые, то ли распоясанные, как из родители. Но все это были наши русские люди, со своими порядками и со своим укладом жизни, который не смогли нарушить никакие революции и раскулачивания.

Дорога между домами была разбитая и пыльная. Пыль жирная, как свежесмолотая мука, осыпалась слоями после проезда впереди едущей телеги. Мы шли по тропинке в траве, что росла возле плетней и где пыли не было, но чувствовалась свежесть от зеленой травы.

У клуба уже стояли толпы народа.

– Откуда у вас в деревне столько людей? Неужели все семьи такие многодетные?

– Это пришли из соседних деревень послушать вас. Слава прокатилась, да так быстро, что даже и не знаем, как всех в клубе разместить, может, по причине хорошей погоды трибуну вам устроим прямо на крыльце клуба, и мужики самосадом досаждать не будут, и бабы тоже к культуре приобщатся.