В комнату зашла Вика, колдовавшая до этого на кухне над очередным своим фирменным блюдом. Я, предвкушая ужин для гурманов, растянул рот в улыбке, дав тем самым понять, что весьма рад ее появлению.

– Скоро?

– У тебя же аппетита нет! Депрессия, говорил.

– Депрессия депрессией, но не помирать же с голоду. Этот идиотский инстинкт. Белки, углеводы… А от сосисок универсальных уже тошнит. И потом, выходу из депрессии как раз способствует вовремя приготовленный ужин. Послушай, собачка! В конце концов, кончай здесь чесаться! Пошел на лестницу!

Еще три дня от отпущенного мне срока я был вынужден провести в безделье. Нет, на работу я ходил, стоял как оловянный солдатик возле будки с валютой, где сидел уже другой, новый меняла, улыбался Лизке, советовал покупателям: «Это вам не идет, а это как раз», – но… к местонахождению похищенной валюты эта деятельность меня ни на сантиметр не приблизила.

Пару раз я заходил к Женьке в отдел, но он, как баррикадой обложившись бумагами и делами, лишь скулил: «Ну ты же видишь! Но если что, то я сразу…»

Конечно, конечно, Евгений. Я тебя понимаю. И ни в чем не упрекаю. Система формирует личность. Кого-то быстрее, кого-то медленнее под себя подминает. Ты долго держался, я знаю. Может, чересчур долго.

Вике я честно поведал историю с ограблением, опустив лишь подробности о повешенном на меня долге.

Сегодня я не поехал к ней, решив потосковать в одиночестве, а заодно вынести помойное ведро с двухнедельным грузом отходов. Что тараканов-то плодить из-за каких-то тридцати миллионов? Завтра у меня законный выходной, и я должен быть морально готовым к проведению дальнейших поисков, а в грязной квартире подготовка проходит неважно.

Разобравшись с помойкой, я полистал «Криминальную хронику», убедился, что после моего ухода из милиции количество убийств, разбоев и махинаций с ценными бумагами ничуть не уменьшилось, и, успокоенный этим фактом, решил вздремнуть на диванчике.

Мелодичная трель телефона, донесшаяся из прихожей, несколько нарушила мои сладкие планы и, чертыхаясь про себя, я побрел к аппарату.

– Ларин, где тебя черти носят?!

– Черти носили меня на помойку, мусор вместе выкидывали.

– Ларин, ты халявщик! Был, есть и будешь! Намек понятен?

– Еще одну «сопроводиловку» тащить?

– Совершенно в дырочку.

– Что-нибудь высветил?

– А стал бы я в это время тебе звонить? Заметь, каждый день проверяю кучу официально изъятого оружия и ни фига! А тут… Будь ты сейчас в органах, то приказ на мое поощрение лежал бы уже на столе у шефа и ждал мановения его царственной ручки. А теперь? Спасибо и пузырь. Обидно…

– Короче, Просперо, после сочтемся. Где «ствол» засвечен?

– Он не просто засвечен, радость моя. Он крупно засвечен. Дело на контроле в МВД и мэрии. Сечешь? А ты мне даже не говоришь, откуда ствол. Старый, по-моему, ты играешь с огнем да еще и меня в это дело впутываешь.

– Короче, Склифосовский, – снова напомнил я.

– Ладно, записывай. 1 сентября сего года из этого ствола был застрелен председатель компании «Оманид-Инвест» Сергей Яхонтов.

– Адрес есть, где грохнули?

– Да, пиши.

Записав адрес, я произнес:

– Завтра я привезу пузырь и заберу ствол. Твоя коллекция без него перебьется. И самое главное, Просперушка, не говори никому, не надо…

Повесив трубку, я задумался. Яхонтов, Яхонтов. Да, история была громкая. Пресса не успокаивалась целую неделю.

С полгода назад Яхонтов учредил инвестиционную контору «Оманид-Инвест» и, пообещав вкладчикам то ли шестьсот, то ли семьсот процентов годовых, начал собирать денежки с частных лиц и компаний. Я хорошо помнил телевизионную рекламу «Оманид-Инвест» – маленький мальчик бросает в землю зернышко, а повзрослев, снимает с выросшей яблони золотые яблочки. Умильная сценка. «Зерна вашего вклада мы превратим в золотые яблоки».

Яхонтов обещал вкладывать средства сограждан в операции с недвижимостью, но никто этого не проверял, а наобещать можно чего угодно. Каким образом Яхонтов «растил яблочки», было известно только ему одному, и как он использовал «зернышки» вкладчиков, не знали даже сотрудники его фирмы, коих, как впоследствии оказалось, было не так уж и много.

Факт тот, что, когда вкладчики, обеспокоенные недавним крахом одной крупной инвестиционной конторы, решили на всякий случай поинтересоваться, как там поживают их проценты и растут ли они с обещанной скоростью, то, приехав по месту юридического адреса «Оманида», они обнаружили давным-давно закрытый на ремонт детский садик, в котором, наверное, и воспитывался тот мальчик, что так щедро кидался зернышками.

А спустя некоторое время был найден и сам Яхонтов, застреленный в снимаемой им квартире. Личность, как оказалось, весьма примечательная – сорока с небольшим лет от роду, не имеющий прописки, зато с двумя судимостями за мошенничество в послужном списке.