Лицо у Светланы казалось неживым и отрешенным. И голос звучал отрешенно:

–  Валентин сделал ей укол, она спит…

Они пригнали машины на берег старого карьера. Остановились, не доезжая метров сто, - Таранов опасался, что на карьере могут быть рыбаки, - караси здесь водились крупные - но, слава Богу, никого не оказалось.

–  Здесь глубоко?
– спросил Валентин, глядя на черную воду.

–  Да… но под берегом уже лежит одна тачка. Валентин посмотрел с интересом, хмыкнул и сказал:

–  Да, Иван Сергеич, весело ты живешь, интересно.

–  Куда веселей… короче: просто так столкнуть тачки в воду нельзя - целая пирамида получится. Могут заметить. Будем "нырять" с разгону.

Лавров пожал плечами. Они вернулись к машинам. Танцор мычал, пытался что-то сказать, но мешал кляп во рту. Таранов взял с торпеды чужие сигареты и зажигалку, закурил. Потом посмотрел на Танцора. Тот все понял и поник.

На плохой грунтовке разогнаться как следует было нельзя. Но все же машина набрала километров шестьдесят и даже пролетела по воздуху метра три. Она шлепнулась на воду как гигантская лягушка, зарылась мордой в воду, но выровнялась, проплыла по инерции еще несколько метров.

Вода заполняла салон медленно, Таранов сидел и курил. Он вспоминал, как десять месяцев назад уже утопил здесь одну машину с трупами. "Да, Иван Сергеич, весело ты живешь.
– Куда веселей…" Дергался и мычал Танцор.

Тачка была уже под водой, когда Иван услышал гулкий шлепок - это "спрыгнул" в воду Айболит. Иван затушил сигарету и открыл дверцу - внутрь сразу ворвался поток воды, и "девятка", выпустив пузырь воздуха, камнем ушла на дно. Иван выскользнул из салона и пошел наверх. Опережая его, на поверхность рвались пузырьки.

Иван выскочил на поверхность, увидел крышу тонущих "Жигулей" и поплыл к берегу. Через минуту вода выпустила еще один гигантский пузырь, а вслед за ним вынырнул Айболит.

–  Ну что, - сказал дядя Саша, - погубили парня-то?

Валентин закашлялся, Таранов молча начал наливать в стаканчики самогон.

–  Погубили, - произнес дядя Саша тихо, почти неслышно. В свете керосиновой лампы лицо его выглядело желтым, как у больного гепатитом… Лавров залпом опрокинул в рот водку и сказал:

–  Отец… послушай меня, отец: я в Чечне был. Только что вернулся… был там такой случай: чеченский подросток в нашего офицера гранату кинул. Но и самого его осколками зацепило. Привезли ко мне их обоих. Старшего лейтенанта я не спас - не смог. В него полтора десятков осколков попало… А парнишку я прооперировал нормально, вытащил из ноги две железки без особых проблем. Ко мне, между прочим, солдатики погибшего старлея пришли прямо во время операции. Ввалились пьяные, с оружием, потребовали, чтобы я им пацана отдал.

–  Отдал?
– сверкнул дядя Саша из-под лохматых бровей.

–  Нет, конечно, не отдал… вышвырнул их к чертовой матери. Они бы по дурости и по пьянке пацана убили, а сами под трибунал пошли… Конечно, не отдал. Но я не об этом сейчас. Я эту историю к чему вспомнил? Пацаненок этот чеченский через три дня, ночью, хирурга из Пскова зарезал… Скальпелем перерезал горло и держал, пока доктор не истек кровью. Вот так, дядя Саша, вот так…

Лавров замолчал. Дядя Саша тоже молчал. И Иван молчал. Молотил дождь по шиферу крыши, тускло светила "летучая мышь", и пахло свежими вениками.

С улицы неслышно вошла Светлана, сняла с головы большой кусок полиэтилена, стряхнула с шелестящим звуком. Таранов посмотрел на Светлану, отвел поспешно взгляд и сказал:

–  Пойду похороню Чука и Гека… что же они под дождем-то?

Лавров затушил сигарету и сказал:

–  Я тоже пойду, поленницу сложить надо.

Один за другим они вышли под дождь. Светлана села на табурет, на котором только что сидел Иван. Стиснула кулаки и закрыла глаза. Дядя Саша сказал:

–  Ты, дочка, того… ты Ваньку-то не вини. СУДЬБА У НЕГО ТАКАЯ.

Вор и мент сидели в шикарном номере "Англетера".

Козырь смотрел на Лидера, а Лидер на Козыря. Они были враги. Враги по жизни. Вор и мент. Один всю жизнь воровал, другой всю жизнь преследовал тех, кто ворует.

Они были примерно одного возраста. Оба имели крепкий хребет. Они умели подчинять себе людей, ломать чужую волю и добиваться поставленной цели любой ценой. Они, будучи очень мало знакомы лично, знали друг про друга очень много…

–  Зря я с тобой связался, Шахов, - сказал вор.