– Не все.

Он вздохнул и растянулся на земле.

– Да и с чего бы? Если ты не делал этого, когда был рабом, конечно, ты не станешь делать этого, став свободным. – Он перевернулся на бок, подперев голову рукой. – Но зато теперь мне легче просить тебя о том, о чем я собирался просить, когда нас так внезапно прервали. Если твоему народу больше нет от тебя пользы, может, ты захочешь принять мое предложение.

– Какое?

– Я хочу, чтобы ты помог мне разобраться с этим Айвором Лукашем.

– Несмотря на то что ты о нем думаешь, он не эззариец. – Я чувствовал, как в темноте Фиона сверлит меня взглядом. – Мы так не поступаем. Врачевать болезни души и тела – да. Но вмешиваться в дела внешнего мира, проливать кровь, похищать людей и все, о чем ты упоминал, – это считается у нас признаком испорченности и нечистоты. Помнишь, как меня все считали мертвым, за то что я был рабом? Те люди, которые отказались за это от меня, откажутся и от него, как бы благородны ни были его устремления. Эззарийцы сражаются не одну сотню лет, но не в таких битвах.

– Но он маг. В этом нет сомнений.

– Он просто ловкий и умный разбойник.

– Но это говорят…

– …те, кто хочет верить в него. Те, кто молится, чтобы его обещания исполнились. Они так же заговорят и о тебе, когда ты сделаешь то, что тебе предназначено.

Александр снова перекатился на спину и засмеялся. На этот раз его смех звучал почти радостно.

– Ах, свет Атоса! Если бы в Империи был хотя бы еще один человек, который так верит в меня! Лидия утверждает, что я самый большой упрямец из тех, кто когда-либо бывал в песках Азахстана, но тебе я и в подметки не гожусь! Ты все еще быстро бегаешь?

– Я поддерживаю форму.

– Когда мы соревновались в последний раз, я всего две недели как стал подниматься после удара копья.

– Ага, а меня шестнадцать лет морили голодом в дерзийском плену.

– Я успею обежать эти развалины, пока ты будешь поднимать с земли свои старые эззарианские кости!

– Позвольте не согласиться с вами, ваше высочество.

Фиона, наверное, решила, что мы спятили оба. Александр скинул башмаки и запустил ими в нее, и мы помчались. Сначала на юг вдоль ряда колонн, потом вверх по холму, вниз, между колонн… Его длинные грациозные прыжки ни в чем не уступали моим легким и быстрым движениям. Мы вместе начали бег у южного края и завершили его, голова к голове, у северного. Потом мы развернулись и побежали в лагерь. Я без сил шлепнулся на землю, Александр упал рядом:

– Свет Атоса! Я слишком много времени провел в седле.

– Рад снова видеть тебя, мой господин. И слышать твои жалкие оправдания.

Он захохотал, шлепнул меня по спине и пошел в разбитую для него палатку.

Я же, не глядя на потрясенную Фиону, завернулся в расстеленное для меня одеяло и моментально уснул, спокойно и крепко первый раз за последние три месяца.

Узкая, затянутая туманом долина была отличным укрытием для бандитов. На берегу бурной реки стояли четыре жалкие лачуги, с одной стороны их прикрывали деревья, с другой – склон холма. Попасть сюда можно было по идущей по горам тропе, которая прекрасно просматривалась, а сама долина терялась среди множества ей подобных в Кувайских холмах. Правда, был еще один путь, трудный и опасный, идущий с севера в глубь скалистых гор, но, чтобы пройти по нему, в провожатые нужно было брать орла. Сверху же долину закрывали от посторонних глаз нависающие утесы и клочья тумана. От любых глаз, но не от глаз волшебника, которого с детства учили видеть то, что скрыто от других.

– Не больше двадцати, – прошептал я Александру, который лежал рядом со мной на камне и всматривался в темноту. – Пятеро лучников у входа в долину, три слева и два справа. Вместе с теми, что стоят снаружи, будет восемь. Те шестеро, что приехали, еще не спешились, они стоят в северной части долины. Трое всадников ранены. – В воздухе чувствовался запах крови и боли. – Двое вышли из дома им навстречу. Они…

Я хотел сказать, что один из встречающих был тем кого мы искали. Айвор Лукаш, Меч Света, глава бунтовщиков. Но я не смог бы объяснить, почему я в этом уверен, разве что потому, что от его присутствия веяло силой. Хотя я не ощущал его обычными чувствами. Возможно, опыт предыдущих битв? Или надежда? Нужно было подождать. Пусть надежда оправдается. В сражениях с демонами внешние проявления некоторых вещей и твое ожидание их редко оказывались правдой. Но сейчас речь шла об обычных людях, – возможно, и обычным человеческим инстинктам можно доверять.

– В южной части, под деревьями, есть еще какой-то человек, отдыхает. Во втором доме могут оказаться спящие. Два дома поменьше пусты.

– Ничего себе! Я бы брал тебя с собой во все походы, – прошептал принц. – Мы бы их за месяц разгромили.

– Мой господин, ты обещал.

– Да, да. Я здесь, чтобы поговорить. Не проливать кровь. Ты точно не поедешь дальше с нами?

– Точно. Я не могу. – Меня ждали другие битвы, а вмешательство в подобные дела лишь осложнило бы мое положение.

Пока мы ехали на восток, тщательно обсудили все детали. Через некоторое время встретились с более крупным отрядом дерзийцев: пятьдесят человек ждали нас у подножия холмов. Один из заключенных рассказал, что Айвор Лукаш прячется в Кувайских холмах. Место необычное, далеко от больших городов, среди людей, больше знакомых с искусством пения, чем с ремеслом войны.

Я заранее сказал принцу, что тот, кто освобождает рабов и восстанавливает справедливость, не может быть моим врагом. Я никогда не подниму меч и не пролью кровь такого человека. Но согласился помочь Александру разобраться с теми, кто мешал ему воплощать в жизнь его устремления. Мне верилось, что он особый правитель, правитель, которого еще не знала история, призванный принести в мир порядок и справедливость. Он пообещал мне, что начнет с переговоров.

Фиона всю дорогу была мрачнее тучи. Александр приказал привязать ее руки к седлу и поручил одному из солдат держать поводья лошади. Не знаю, поняла ли она, как сильно ее оскорбили, ведь в Дерзи только особо опасным преступникам или самым презренным негодяям не позволяли править собственной лошадью. Но она, без сомнения, заметила презрительные взгляды солдат и их насмешки по поводу ее мужской одежды. Она легко могла бы развязать путы с помощью мелидды, но не делала этого. Мелидда предназначалась для войны с демонами. Исходящего от нее холода хватило бы заморозить даже джунгли Трида.