Подумайте, какими бодрыми и свежими мы будем приступать утрем к работе...

Он остановился, заметив, что у всех безучастные лица.

– Ничего не выйдет!
– отрезал Экхарт.- Черт возьми, да я скорее согласен вставать каждую ночь, чем доверить хоть одного своего больного старому Фоксборро.1 Ха-ха!

Если он берет взаймы, он никогда не отдает!

Эндрью торопливо вмешался:

– Оставим пока этот вопрос - во всяком случае до следующего собрания, раз мнения наши расходятся. Но есть и другой вопрос, который не вызовет разногласий.

Для того чтобы его решить, мы и собрались сегодня. Этовопрос об отчислении пятой части нашего заработка в пользу доктора Луэллина.

Он остановился. Все смотрели на него, заинтересованные, так как дело касалось их кармана.

– Мы все согласны, что это несправедлиго. Я говорил с Оуэном. Он заявляет, что это не касается комитета, что это добровольное соглашение - между врачр.,\г1.

– Он прав,- брссил Экхарт.- Я помню, когда это постановили. Девять лет тому назад у нас тут было два злосчастных неуча: один работал в Восточной амбулатории, другой - в моем участке. Они очень часто обращались к Луэллину за советами насчет своих сольных. И вот в один прекрасный день он всех пас созвал и объявил, что не может даром терять время и мы должны как-нибудь его вознаграждать за это. Так оно началось. И так продолжалось все время.

– Но жалованье, которое он получает от комитета, окупает всю его работу для Общества. Да и за всякие другие свои обязанности он загребает немалые суммы.

Он просто купается в деньгах!

– Знаю, знаю,- сказал нетерпеливо Экхарт.- Но имейте в виду, Мэнсон, он нам чертовски полезен, этот самый Луэллин. И знает это. Если он затаит против пас злобу, нам солоно придется.

– Но с какой стати мы ему должны платить?-не сдавался Эндрью.

– Кушайте, слушайте!
– вставил Кон, снова наполняя свой стакан.

Оксборро метнул взгляд на дантиста.

– Разрешите мне высказаться. Я согласен с доктором Мэнсоном, что несправедливо отнимать у нас часть дохода.

Но доктор Луэллин-человек, занимающий высокое положение, замечательный врач, которым Общество в праве гордиться. Кроме того, он делает то, чего делать не обязан: дает нам возможность сбывать с рук трудных больных.

Эндрью уставился на говорившего, широко раскрыв глаза.

– А вы хотите сбывать с рук трудных больных?

– Ну, конечно,-раздраженно подтвердил Оксборро.

– А я не хочу!
– крикнул Эндрью.- Я хочу сам изучать их болезни и вылечивать их.

– Оксборро прав,- неожиданно пробурчал Медли.- Это первое правило врачебной практики, Мэнсон. Вы с годами придете к тому же. Скверные случаи надо сбывать с рук, избавляться, избавляться от них!

– Нет, чорт возьми!
– пылко возразил Эндрью.

Спор продолжался три четверти часа. В конце концов Эндрью, сильно раздраженный, воскликнул:

– Нам необходимо решить этот вопрос. Слышите, попросту необходимо! Луэллин знает, что мы против вычетов. Я с ним говорил сегодня.

– Что?!
– закричали разом Оксборро, Экхарт и даже Медли.

– Правильно ли я вас понял, доктор? Вы сказали Луэллину, что...- И Оксборро, привстав, устремил испуганный взгляд на Эндрью.

– Конечно, сказал! Должен же он когда-нибудь узнать.

Как вы не понимаете, что нам стоит только сплотиться, выступить единым фронтом - и мы непременно победим!

– К чорту!
– Экхарт весь побагровел.- Ну, и много же вы на себя берете! Вы не знаете, каким влиянием пользуется Луэллин! Он всем решительно распоряжается.

Счастье наше, если нас всех не уволят! Подумайте, каково было бы мне в мои годы искать другого пристанища.- Он, тяжело переваливаясь, пошел к двери.- Вы хороший парень, Мэнсон, но вы слишком молод ы.

Покойной ночи!

Медли тоже поспешно встал. По глазам его было видно, что он сразу кинется к телефону, чтобы умилостивить доктора Луэллина, сказать ему, что он, Луэллин, замечательный врач. Оксборро уже обратился в бегство. Через две минуты в комнате остались только Кон, Эндрью и остатки пива.

Они молча допили эти остатки. Эндрью вспомнил, что в кладовой есть еще шесть бутылок. Они покончили и с этими шестью. Потом разговорились. Помянули в подходящих выражениях происхождение, родню и нравственные качества Оксборро, Медли и Экхарта. Особенно усердно поминали Оксборро и его гармониум. Они не заметили, как пришла Кристин и ушла наверх. Они все говорили, отводя душу, как люди, которых постыдно предали.

На другое утро Эндрью обходил больных пасмурный, с мучительной головной болью. На площади мимо него проехал в своем лимузине Луэллин. Когда Эидрью пристыженно и вместе с тем вызывающе вскинул голову, Луэллин подарил его сияющей улыбкой.