Что же такого, если я для этой цели употребил какойнибудь десяток морских свинок! Не находите ли вы, что это стоило сделать?

Вы мне, может-быть, не верите. Вы настолько предубеждены, что считаете мои слова ложью. Может быть, вы все еще находите, что я без пользы тратил время, ваше время, как здесь говорили, па какие-то чудачества?-- Эндрью был так взвинчен, что забыл о своем твердом намерении не впадать в драматический тон. Он полез в карман на груди, достал оттуда письмо, полученное в начале недели.- Так вот, вы сейчас увидите, что думают об этом другие люди, люди, имеющие больше права судить о моей работе.

Он подошел к Оуэну и протянул ему письмо. Это было извещение от секретаря совета университета Ст.-Эндрью, что за его диссертацию на тему о вдыхании пыли он удостоен степени доктора медицины.

Оуэн прочел письмо, напечатанное синими буквами на машинке, и лицо его вдруг просветлело.

Потом письмо пошло по рукам.

Эндрью надоело наблюдать эффект, произведенный письмом. При всем горячем желании доказать свою правоту, он теперь сожалел, что под влиянием внезапного порыва показал письмо. Если они ему не верили без этого официального подтверждения,- значит, они были сильно против него предубеждены. Он чувствовал, что, несмотря на письмо, они готовятся примерно его наказать.

Он с облегчением услышал, как Оуэн после нескольких замечаний сказал:

– Может быть, вы теперь будете добры нас оставить, доктор!

Ожидая за дверью, пока они голосовали, Эндрью так и кипел от злости. Замечательная идея - контроль медицинского обслуживания рабочих, осуществляемый их представителями. Но этот комитет представителей далек от идеала. Они слишком заражены предрассудками, слишком невежественны, чтобы с успехом проводить эту работу.

Оуэн постоянно тащил их на поводу. Но Эндрью был убежден, что на этот раз даже Оуэн при всем желании не сможет его выручить.

Однако, когда он снова вошел в комнату, где происходило заседание, он увидел, что секретарь улыбается и потирает руки. Да и другие смотрели на него уже более благосклонно, во всяком случае не враждебно. Оуэн тотчас же поднялся и объявил:

– Рад сообщить вам, доктор Мэнсон,- и, должен сказать, я лично даже просто в восторге от этого,- что комитет большинством голосов решил просить вас остаться.

Итак, победа, он таки убедил их! Но после первого минутного удовлетворения это не вызвало у него никакого подъема. Он молчал.

Молчали и члены комитета, видимо, ожидая от него выражений радости и благодарности. Но он не в силах был это сделать. Он чувствовал, что ему надоела вся эта безобразная история, комитет, Эберло, медицина, кремнеземная пыль, морские свинки, что он устал от всего этого - и от самого себя.

Наконец он заговорил:

– Благодарю вас, мистер Оуэн. Принимая во внимание все мои труды здесь, я рад, что комитет не желает моего ухода. Но, к сожалению, я не могу больше оставаться в Эберло. Предупреждаю комитет, что через месяц я ухожу.

Он сказал это без всякого волнения, повернулся и вышел из ромнаты. Некоторое время стояла гробовая тишина.

Первый опомнился Эд Ченкин.

– Скатертью дорога!
– крикнул он довольно вяло вслед Мэнсоиу.

Но тут Оуэн поразил всех вспышкой гнева - первой за все время его работы в комитете.

– Заткни свою дурацкую глотку, Эд Ченкин!-Он с пугающей яростью бросил линейку на' стол.- Мы лишились лучшего из всех работников, каких когда-либо имели.

XVI

Эндрью проснулся среди ночи и сказал со стоном:

– Ну, не дурак ли я, Крис? Бросать прекрасную службу/единственный наш источник существования! Ведь у-меня же последнее время начали появляться и частные илциенты. И Луэллин стал ко мне прилично относиться.

Говорил я тебе, что он почти обещал допустить меня к работе в больнице ? Да и в комитете - если не считать Ченкина с компанией - народ не плохой. Я думаю, в будущем, если бы Луэллнн ушел, они, верно, назначили бы меня главным врачом на его место.

Кристин спокойно и рассудительно утешала его, лежа рядом с ним в темноте.

– Что же, ты хотел бы всю жизнь проторчать на работе среди уэльских шахтеров? Мы здесь были счастливы, но пора нам и двинуться отсюда,

– Однако, послушай, Крис,- сокрушался Эндрью,- у пас же нехватит денег, чтобы откупить у кого-нибудь практику. Нам следовало еще подкопить, раньше чем сниматься с якоря.

Она сонно возразила:

– При чем тут деньги? К тому же мы все равно истратим все или почти все на то, чтобы прокатиться куда-нибудь. Пойми, ведь вот уже скоро четыре года мы почти не выезжали из этого старого гсродигнка.