– Да? А я-то считал, что существуют только биологические эмоции.

– Это помогает, но это далеко не все! – запротестовала Элеана.

– Тогда скажи мне, как быть с деньгами Лаутенбаха? Что ты будешь без них делать?

– Мне наплевать на них! – воскликнула Элеана. – У мамы была своя жизнь, и мне горестно, что она так трагична. Мне очень хочется сделать для нее все, что смогу. – И Элеана отчетливо произнесла последнюю фразу: – Но я выйду замуж за тебя!

– Это что, предложение руки и сердца?

– Да.

– Я люблю тебя, малышка! – ответил Коннорс. – Думаю, я полюбил тебя с того момента, как увидел тебя на углу Такубы и Национального театра.

Элеана не желала больше ждать.

– Тогда выходи, Эд, и поцелуй меня.

Коннорс открыл дверь, и Элеана упала в его объятия. Потом она увидела его лицо и отступила на шаг. Какую-то секунду Эд боялся, что Элеана закричит. Через некоторое время, дрожащим от любви голосом, она спросила:

– Кто это тебя, Эд?

Коннорс нежно поцеловал ее, но поцелуй Элеаны не зажег и не воспламенил его. Несмотря на горький вкус слез, ее губы были нежны и свежи, верны и обещающи. С такого поцелуя следовало бы начинать. Коннорс на долгое мгновение прижал ее к себе, потом заговорил настолько же спокойно, насколько спокойной была в этот миг его любовь.

– Элеана, ты все узнаешь через несколько минут, но чтобы избавить меня от того, чтобы дважды рассказывать неприятную историю, дай мне спокойно одеться. Потом мы пойдем повидаться с твоим дядей.

– Это дядя Джон устроил тебе такое? – спросила она, подняв на него глаза.

– Нет, – ответил Коннорс, – это не он. Я был несправедлив к нему. Он именно такой, как ты мне о нем говорила.

Коннорс подобрал свою мокрую одежду и вынул письмо, которое сунул себе в карман в коттедже. Затем он надел чистую рубашку и новый костюм, который купил по приезде в Блу-Монд.

– А где твои ботинки? – спросила Элеана.

– Они составляют часть истории, которую я хочу рассказать, – ответил Коннорс.

Одевшись, он повел Элеану вниз по лестнице к комнате Джона Хайса. В тот момент, когда он поднял руку, чтобы постучать, дверь открылась и появился Хайс. Увидев Элеану, он сухо приказал:

– Ты бы лучше оделась, Элеана. Надень платье и поехали со мной. Бездарные кретины! Они допустили, что сгорело все сверху донизу, и теперь зовут меня!

– Что сгорело сверху донизу? – спросила Элеана.

– Коттедж твоей матери, – объяснил Коннорс вместо Хайса.

Только сейчас, увидев Коннорса, Хайс перестал натягивать куртку.

– А! Вы вернулись! – Он посмотрел на молодого человека, и лицо его исказилось. – Это Дон или грузовик?

– Ни то, ни другое. Ваш брат на самом деле мертв, мистер Хайс. Он умер в ту ночь, когда вернулся в Блу-Монд из Калифорнии.

Пальцы Элеаны впились в руку Коннорса.

– Откуда ты это знаешь? И откуда ты знаешь, что коттедж сгорел?

– Потому что я приехал оттуда, – ответил Коннорс. – И мои ботинки, о которых ты спрашивала, сгорели там же. Думаю, там сгорело все.

Джон Хайс вытащил из кармана сигарету и стал разминать ее пальцами.

– Вы можете доказать, что мой брат мертв? Что мой брат умер именно тогда, когда вы говорите?

– Да, я могу это доказать.

Джон Хайс посмотрел на свой кулак, в котором он непроизвольно сжал сигарету, потом разжал его и дал табаку высыпаться на ковер.

– Я боялся этого, – наконец сказал он. – Несколько лет я этого боялся. – Пожав плечами, он пошире открыл дверь своей комнаты. – Входите, пожалуйста. Входите, прошу вас, мистер Коннорс.

Джон Хайс поставил свой стакан на стол, когда услышал, как перед домом остановилась машина.

– Это мама, – сказала Элеана, опустила занавеску и села в кресло возле камина.

Селеста принесла с собой свежесть. Несколько дождевых капель еще блестели в ее волосах. Она вытерла руки, потом направилась прямо к Джону Хайсу.

– Джон, у меня для вас неприятная новость, – объяснила она. – Меня вызвали прямо из кинотеатра, чтобы сообщить, что коттедж сгорел. Остался только пепел.

Хайс посмотрел на свою потухшую сигарету.

– Ну, так что ж? – продолжала нетерпеливо Селеста. – Что вы ничего не говорите, Джон? Вы же знаете, как много значил для меня этот коттедж! – Селеста повернулась к Элеане. – Ты что, поссорилась со своим дядей?

– Нет, не поссорилась, – ответила Элеана, как чужому человеку.

– Элеана! – воскликнула уязвленная Селеста.

Она сняла плащ, повернулась, чтобы положить его, и в этот момент увидела Коннорса. Все ее оживление мгновенно исчезло.