– А как вы вошли в сделку с Санчесом? – спросил Коннорс.

Селеста пожала плечами.

– Это произошло в то время, когда я продавала женское белье и косметику. Одна из поездок привела меня в Лоредо. Там и пришла мне эта мысль. Так что когда я приехала в Мексику, то попросила одного служащего порекомендовать мне мексиканского адвоката, говорящего по-английски или по-французски. Он направил меня к Санчесу, сказав, что это опытный адвокат. И он действительно оказался таковым. Он выдрал у меня правду и отлично пожил все эти годы на деньги Дона. Ничто бы не раскрылось, если бы Элеане не вздумалось ехать в Мексику за свидетельством о браке. А ведь его я похоронила вместе с Доном. Я должна была все предусмотреть. Но однажды семена мака, лежащие в кармане Дона, взошли. И выросли цветы. Это Дон сообщал мне, что прощает, что пытается утешить...

Селеста встала, прошлась по комнате и снова вернулась в кресло.

Коннорс захотел кое-что уточнить.

– А медальон, который я и Элеана видели в руке Санчеса? Это вы его туда вложили?

– Нет, – покачала головой Селеста, – наоборот, я пыталась отобрать его у Санчеса. Дон не надел его, когда поехал в Калифорнию, а взял новый, который я ему подарила. Старый медальон лежал у меня в сумочке, когда я в первый раз поехала в Мексику. Санчес отобрал его у меня и носил все время, говоря, что это память о его маленькой индюшке-американке. – Селеста повернулась к Хайсу. – Ну, что ж, Джон, было бы лучше, если бы вы пригласили шерифа Томсона.

Хайс все еще стоял на коленях возле кресла Селесты. При этих словах он встал и внимательно посмотрел на нее. Она спустила с плеча платье и показала огромный синяк.

– Вот доказательство, что именно я убила Макмиллана. И я признаюсь в том, что подожгла коттедж и пыталась убить мистера Коннорса! О, я очень ловко взялась за это дело. Поехала в кинотеатр, вошла через парадный вход, а вышла через запасной. В машине я сняла всю свою одежду, чтобы на ней случайно не осталось пятен крови или каких-то других следов. Когда убиваешь в третий раз, делаешься осторожным. Когда же лампа выпала из рук мистера Коннорса и вспыхнул пожар, я испугалась и убежала, не доведя дело до конца, как в прошлый раз. – Селеста прижалась к плечу Хайса и зарыдала. – Ну? Почему вы не зовете шерифа? Я же призналась во всем. Я стала причиной смерти Дона и убила Пабло, Санчеса и Макмиллана. Я отвратительная женщина и должна понести наказание.

Хайс нежно гладил плечи рыдающей женщины, прильнувшей к нему, и смотрел поверх ее головы на Коннорса. Его лицо выражало покой. У него вызрел какой-то план.

– Согласны ли вы дать нам сорок восемь часов свободы? – спросил он у Эда.

Коннорс покачал головой.

– Вы сошли с ума? Хайс, вы не сможете вытащить ее из этой истории!

– Я хочу попробовать. В Сан-Луисе есть международный аэропорт. За двое суток мы будем уже далеко.

– Возможно, но в Мексике по-прежнему меня ждет тюрьма...

– Вам не нужна Селеста. У вас есть могила Дона и Элеана, чтобы подтвердить всю историю.

Элеана не хотела смотреть на мать.

– Когда меня спросят, я скажу всю правду.

Селеста подняла голову.

– Ну, разумеется, Элеана! Ничего другого я и не прошу у тебя. – Она протянула руку, чтобы дотронуться до дочери, но затем передумала. – Ты очень любишь мистера Коннорса?

– Да, очень, – ответила Элеана, не глядя на нее.

– Я очень рада.

– Ну, так что ж? – спросил Коннорса Хайс.

Коннорс решил попытаться разубедить Хайса и отговорить его от этого плана.

– Это бессмысленно, Хайс, вас найдут. У вас никогда не будет больше недели или, в крайнем случае, месяца покоя!

– Это уже много. Я люблю Селесту вот уже двадцать четыре года. Может, мне удастся подыскать для нее безопасное место.

А если мы останемся здесь, она угодит на электрический стул или ее приговорят к пожизненному заключению.

– Она убила трех человек.

– По ошибке только одного.

– А как отнесется к этому Блу-Монд?

– Тем хуже для Блу-Монда, – ответил Хайс. – Я властвовал в Блу-Монде почти столько же времени, сколько люблю Селесту. Теперь пусть кто-нибудь другой играет здесь роль Господа Бога. И почему бы эту роль не сыграть вам, если вы дадите мне эти сорок восемь часов?

Коннорс вопросительно посмотрел на Элеану.

– Решать должен ты, Эд, – ответила она на его немой вопрос.

– Но Селеста – твоя мать.

– Она пыталась убить тебя. Я ее ненавижу.

– Нет, Джон, оставим это, – вмешалась Селеста. – Мне совершенно безразлично, что со мной произойдет.

– Но мне не безразлично, – возразил Джон Хайс. – У меня теперь есть на что тратить деньги, которые я честно заработал и держал здесь, в доме. Мы вылетим из Сан-Луиса на Майами, из Майами сможем добраться до Боготы или, может, сразу до Кито. От Кито...

– Так-так! – оборвал его Коннорс и повернулся к нему спиной. – Вам незачем рассказывать мне все это, я не хочу ничего слышать!

– Значит, вы даете нам сорок восемь часов?

– Да, я даю вам сорок восемь часов. Но вы не сможете вытащить ее из этой истории.