Мы с Наташей переглянулись, надо же, он маленького щенка до сих пор помнит, а ведь было-то это лет… сто назад! Может и не безнадежное наше дело.

— А что же дальше-то? Большим вырос Лютик, что с ним потом было?

— А ничего и не было… удавил его наш завхоз ночью, директорша приказала…

— Каааааааак?!! Так нельзя же… он же живой… а как же… а вы что же?… Да я бы ее…!!!

— Ну и что бы ты ее?… Лютика нашего уже все равно не было… тошно мне там стало, убег я на другую ночь…, а больше собак и не хотел заводить, прикипаешь к ним душой, а потом…

Страшная эта история, рассказанная ровным, спокойным голосом, казалась от этого еще страшнее. Мы молчали подавленно, даже смотреть друг на друга не хотелось. Вот, оказывается, люди на что способны… Мир, неожиданно, повернулся к нам другой, уродливой стороной, той, о которой мы думать еще не хотели, той, от которой нас старательно оберегали…

— Так что за дело-то, говоришь у вас? — дворник продолжал возиться со столом.

Я подергала Наташу сзади за платье, может не надо, мол, пойдем отсюда? Но она упрямо мотнула головой и повернулась к дворнику.

— К нам вот тоже собака приблудилась,… она под ящиками, за магазином, в четвертом доме живет, только ящики сегодня увезти должны, нам тетя Зина сказала, она там сторожем работает. А Динку никто к себе взять не может, у нее еще и щенки вчера родились, только мы не знаем сколько…

Дворник продолжал чинить стол.

— Дяденька Кузьмич, пожалуйста… вы же не прогоните Динку? И детки у нее еще совсем маленькие, они еще ведь даже и не видели ничего, только вчера и родились ведь…

— Откуда я это ее не прогоню? — дворник положил молоток на стол.

— Ну из бомбоубежища… нет, от дверей в бомбоубежище, в подвале…

— Это вы не дело придумали, возле бомбоубежища! А если комиссия какая-нибудь проверять придет? Они меня из-за вашей собаки работы лишить могут.

— Что же нам делать, как же… она к нам пришла… теперь еще и дети… — губы у меня предательски задрожали.

— Пожалуйста, помогите Динке, придумайте что-нибудь, а мы, честное слово, что хотите сделаем, только скажите, что? — Наташа положила руку на большую руку дворника, лежащую на столе.

Дворник посмотрел на нас долгим взглядом, потом вздохнул тяжело…

— Только сразу договоримся, вы будете делать все, что скажу.

— Конечно, дяденька Кузьмич, мы и во дворе, если что нужно… и Вовка стекла больше бить не будет и вообще… ну не знаю, чего еще…

— К бомбоубежищу ее нельзя, там важный объект, проверки бывают. А вот у дверей моей кладовки, где я метлы и лопаты храню, я вам разрешу их перенести. Но смотрите у меня, чтобы там сборищ не было, игры устраивать я вам в подвале не позволю! Больше двух не собираться… щенков одних во дворе не оставлять… и еще, убирать за ними, если что, сами будете… а правила мои нарушите, на себя пеняйте… И нечего меня обнимать… я с вас строго за порядок спрошу!

Мы помчались назад, счастливые… А во дворе соседнего дома уже стояла машина, которая за ящиками приехала. Мальчишки строили планы, как они будут защищать Динку от грузчиков. Решили без боя не сдаваться.

— Не нужно ничего, — сказала Наташа, — наоборот, давайте им поможем ящики грузить, тогда они нам Динку разрешат спокойно перенести. Я сейчас за бельевой корзиной домой сбегаю, в нее щенков временно положим, а потом место приготовим.

Мы все дружно принялись за работу. Передавали друг другу ящики по цепочке и с Динкой разговаривали все время, объясняли ей, что происходит. Она ведь, бедная, должна была думать, что последнего дома лишается. Представьте себе, если бы на ваш дом, откуда ни возьмись, налетели бы незнакомые, или даже и знакомые люди и стали бы молча стены рушить и мебель выносить. Прямо конец света, как бабушка Соня говорит.

Ну наконец-то мы до Динки добрались! Сколько же их тут, маленьких?

Их было ЧЕТВЕРО!

— Ой, крошечки какие… черненький, рыженький и два в пятнышку, как Динка!

Динка очень волновалась, когда мы щенков в корзину перекладывали, сама туда запрыгнула, но потом передумала, когда мы корзину понесли. Только все время вперед забегала и в глаза нам с Наташей заглядывала, как будто убедиться старалась, что мы ничего с ними плохого не задумали. Мы ей опять все объяснили, про машину, что за ящиками приехала, про дяденьку Кузьмича, про подвал. Только про историю с Лютиком не рассказали, зачем ее волновать, ей и без этого забот и волнений хватает. Заодно всем дворниковы правила напомнили, как себя в подвале вести. Все немножко поспорили, кому первому с Динкой идти, потом решили очередь установить, чтоб все по-честному было.

В подвале мы с Наташей поставили большую картонную коробку в углу под лестницей и постелили на дно одеяльце. Динка туда сразу же запрыгнула, потопталась, передвинула одеяло по-своему, так ей удобнее показалось и легла на бок, глядя на нас с нетерпением. Мы стали малышей перекладывать из корзинки.

— Какие же они крошечные, — сказала Наташа, — а пахнут как! Ты знаешь, когда мой братик был совсем маленький, у него изо рта так же молочком пахло.

— Я бы такие духи сделала и душилась бы ими всю жизнь! Не волнуйся, Диночка, я ему ничего не сделаю, я его только понюхаю немножко…