— Нет, Саша, уж позвольте мне самой решать, что делать, с кем встречаться и так далее, — оборвала я его.

— Да нет, я ничего… — забеспокоился Кудряшов. — Просто вы только зря потеряете время с Василием, я так думаю.

— Ничего. Не беспокойтесь. Я сегодня поговорю с ним, а если мне понадобится еще что-то выяснить, то побеседую и с вами, — успокоила я Сашу.

— Вы позвоните мне после встречи с Василием? — осторожно спросил Кудряшов.

— Хорошо. Позвоню, — пообещала я и положила трубку.

Кудряшов стал вести себя как-то странно. Раньше он вообще не интересовался ходом расследования, а тут вдруг забеспокоился. Что-то тут неладно… Надо бы спросить у своих магических «косточек», что к чему, решила я и направилась в комнату.

Достав из ящика бархатный мешочек с двенадцатигранниками, я сжала их в кулаке и задумалась. Постаралась сосредоточить свои мысли на расследуемом деле и… «Кости» покатились по столу врассыпную с тихим стуком.

На сей раз выпала комбинация цифр 4+36+17. Я помнила это сочетание, оно означало: «Несмотря на трудности, ваши дела пойдут так, как надо». Это радует. Мне кажется, мои верные «косточки» пытаются сказать мне, что я на верном пути. А это значит, что не следует терять время, а нужно решать вопросы быстро и продуктивно. Только в этом случае возможно добиться успеха и достигнуть цели.

Я не стала откладывать дела в долгий ящик и принялась собираться. Мне хотелось понаблюдать за действиями Кудряшова. Его поведение сегодня мне совсем не понравилось.

Я села в машину и решила проверить, на работе ли Саша. Позвонила в салон, но на городской телефон. Мне ответила девушка, которая представилась администратором. Я спросила, на месте ли Кудряшов, она ответила, что сегодня как раз его смена и если я желаю попасть к нему на прием, то могу приехать после обеда. Девушка, видимо, приняла меня за клиентку. Я поблагодарила ее и отправилась в салон.

По дороге заехала в супермаркет и купила несколько баночек с салатами, йогурт, яблоки и бутылку лимонада. Думаю, мне хватит, чтобы не остаться голодной, ведь ждать, возможно, придется долго.

Устроившись в машине, которую я поставила в весьма удобном месте — за углом здания, где располагался салон, я разложила на соседнем сиденье съестные припасы и принялась неспешно жевать. Мне почему-то казалось, что Саша непременно должен куда-нибудь пойти сегодня именно в рабочее время и с кем-то встретиться. Но мое предположение оказалось ошибочным. Я прождала весь день, а Кудряшов так и не появился. Я посмотрела на часы, они показывали без четверти семь. Взглянула на вывеску на фасаде салона, он работал до девятнадцати часов. Значит, ждать мне осталось совсем недолго.

Хорошо бы поставить в машине Кудряшова прослушивающее устройство. Действительно, почему бы и нет? Это совсем нетрудно. Я вышла из машины и принялась прогуливаться около выхода из салона, поглядывая на часы. Ровно в семь показался Кудряшов. Увидев меня, он не заулыбался, как раньше. Напротив, брови его сползлись у переносицы, он озабоченно оглянулся, не видит ли кто нас, и только после этого подошел ко мне.

— Могу я поговорить с вами? — спросила я.

— Сейчас?

— Да. Или вы торопитесь?

— Нет-нет, конечно, мы можем поговорить. Только, наверное, не здесь. Давайте посидим где-нибудь в тихом уютном местечке.

— Да нет, не стоит. Разговор недлинный, буквально пара слов. Может, просто посидим в вашей машине?

— Ах да, конечно! — всплеснул руками Саша. — Пойдемте, — он махнул рукой куда-то в сторону.

Мы прошли немного пешком — Сашина машина стояла на общей платной стоянке, расположенной неподалеку от салона красоты. Машина у Кудряшова оказалась вполне соответствующей облику хозяина — серебристая BMW пятой серии. Кудряшов открыл дверцу и предложил мне сесть. Я устроилась на переднем сиденье, осматривая салон и прикидывая, куда бы поудобнее пристроить «жучок». Кудряшов сел на водительское место и воззрился на меня.

— Я слушаю вас, — сказал он.

— Мне хотелось бы узнать, в каких отношениях были Приходько с братом?

— Ни в каких, — коротко и с обидой в голосе ответил Кудряшов. — Они не общались.

— Что, совсем?

— Да.

— Так не может быть.

— Я же вам говорил, что Василия сильно раздражал образ жизни Жени. Из-за этого они и не ладили. А после смерти матери их отношения совсем испортились. Василий даже на похоронах матери не стал разговаривать с Женей.

— А что случилось с их матерью? — спросила я.

— Она умерла, — потупил глаза Саша.

— Из-за чего?

— Покончила с собой, — совсем тихо, едва слышно произнес Кудряшов.

— Боже, какой кошмар! А что случилось? Из-за чего? Она была нормальной?

— Она была вполне нормальной, — проговорил Саша. — Но вы знаете, я не могу об этом говорить. Вам лучше спросить у кого-нибудь другого.

— Почему? Вы ведь сказали, что сможете рассказать мне все, что меня интересует о семье Приходько.

— Ну, значит, не совсем все… — замялся Саша. — Понимаете, я даже толком и не знаю, из-за чего она умерла. Женя не говорил, а спрашивать было неудобно. К тому же через несколько дней его самого не стало… — Кудряшов всхлипнул, и я тысячу раз пожалела о том, что снова завела разговор на тему Приходько. Я все время забывала, что Саша — натура сверхчувствительная, и каждый раз, когда речь заходит о его покойном друге, он начинает рыдать.