— Ваш племянник заявил, что Нана держал вас в плену. Это действительно так? — спросил офицер у Джордана после короткой паузы.

— Да, — коротко ответил Джордан, предпочитая не смотреть лейтенанту в глаза. — А что?

— Эх, вот бы арестовать старика! Представляешь, каким я сразу стал бы знаменитым? — мечтательно произнес офицер.

— Да, если б победил в схватке с ним, — грубо оборвал его Джордан.

— Ты прав, приятель, риск есть. Что поделать — не всем так повезло, у меня же нет такого прикрытия, как жена-индианка! — язвительно заметил лейтенант и тут же получил удар в челюсть.

В следующее мгновение Джордан схватил его за грудки и, зло шипя ему в лицо, произнес:

— Вы злоупотребляете моим гостеприимством, лейтенант! Убирайтесь вон! — Резким движением Джордан отшвырнул наглеца от себя.

— Но-но, — произнес лейтенант, отбежав на безопасное расстояние, — у меня здесь все-таки целый отряд! Мы можем спокойно порешить тебя вместе с твоей шлюхой и сказать, что это сделал Нана. Кто докажет, что это не так?

— Ты этого не сделаешь, приятель! — ответил Джордан, и в следующее мгновение в его руке блеснул нож. Острое лезвие чиркнуло по мундиру лейтенанта, срезав пуговицу. — Ты, кажется, хотел арестовать Нана? — продолжил Джордан. — Если будешь вести себя хорошо, я могу рассказать, где его найти.

Лейтенант помолчал с минуту.

— Хорошо, твоя взяла, — кивнул он наконец.

— Жордан, почему солдаты так быстро ушли? — спросила Жоли, сидя на корточках у костра и вглядываясь в его пламя.

Джордан пожал плечами:

— Должно быть, передумали — решили сначала отправиться за Нана. Этот лейтенант, кажется, горячий парень — кто знает, может, ему и удастся найти его.

Жоли улыбнулась, по-прежнему глядя в костер. Ей снова вспомнились недавние слова Джордана, когда он назвал ее женой. Огонь разгорался все жарче, оранжевые языки пламени, казалось, вот-вот достигнут неба.

— Жордан, — тихо позвала Жоли. Джордан посмотрел на нее:

— Что, родная?

— Скажи: ты не жалеешь о том, что так и не удалось забрать золото и что вместо богатства ты получил меня?

Джордан молчал. Молчала и Жоли. Она ждала ответа — хотела и одновременно боялась его услышать.

— Нет, Жоли, не жалею, — наконец проговорил Джордан. — Я готов заявить где угодно и перед кем угодно: все золото мира не стоит и одного мгновения счастья с тобой.

Жоли посмотрела на любимого и по его взгляду безошибочно поняла, что все сказанное им — правда. Жоли вдруг вспомнилась Лозен. Она всегда немного завидовала этой женщине — в ее жизни был Серый Призрак, пусть даже, в конце концов, она и потеряла его… Но теперь Жоли точно знала: Лозен позавидовала бы ей, Жоли.

Джордан обнял любимую за плечи и прижал к себе. Жоли чувствовала, как бьется его сердце. Небритый подбородок щекотал ее лоб.

— А если бы я предпочел золото? Что тогда? Ты презирала бы меня? — неожиданно спросил Джордан.

— Dah. Но почему ты спрашиваешь, Жордан? Ты хочешь вернуться туда, попытать счастья еще раз?

Джордан отступил от Жоли на шаг и, улыбнувшись, ответил:

— Нет. Но видишь ли… — Он помолчал немного, а затем добавил: — Когда я забирал наше барахлишко из того вигвама, в числе прочего прихватил и рюкзак Эймоса. Каюсь, я заглянул в него. Так вот, пока мы были в этих чертовых пещерах, наш друг, оказывается, даром времени не терял — успел-таки набить его слитками и драгоценностями… Надеюсь, Эймос не откажется поделиться добычей со мной и Гриффином — как-никак мы напарники… Богачами это, может быть, нас и не сделает, но моей доли вполне хватит на то, чтобы купить приличное ранчо где-нибудь здесь, в горах. Может быть, на пару с Эймосом — хотя, конечно, это его дело, как распорядиться своей долей. А нет, так один, то есть, — поправился Джордан, — разумеется, с тобой. Много ли, в конце концов, человеку нужно для счастья? — Он хитро подмигнул Жоли. — A, bitnaash'aashn?

— Но ты, помнится, говорил, что хочешь поехать в Мексику и в эту… как ее… — Жоли наморщила лоб, стараясь припомнить название страны.

— В Европу? — подсказал Джордан.

— 'Аи, в Европу, — согласилась Жоли.

— Съездим, почему бы и нет? Ты поедешь со мной?

Джордан снова обнял Жоли и прижал к себе. И в Европу, и в Мексику они обязательно съездят — но, похоже, на какое-то время все поездки придется отложить. Джордан еще не знал, что под сердцем у Жоли уже бьется новая жизнь. Весной этот человечек появится на свет. Жоли почему-то казалось, что это непременно должен быть мальчик — с голубыми, словно небо, глазами и черными, как у матери, волосами. Когда он вырастет, то будет большим и сильным, как его отец… Потом он встретит свою девушку, полюбит ее, и у них появятся дети, и все повторится сначала. Так было тысячелетия назад, так будет и еще через тысячи лет… Так было и есть у апачей, так было и есть у белых людей. Может быть, когда-нибудь апачи и белые поймут, что они не враги друг другу, и станут наконец жить в мире…

Так думала Жоли, и ей хотелось плакать от счастья.

— Жордан, — тихо позвала она. — Я должна тебе кое-что сказать.

27 сентября 1886 года

Тополя, высившиеся вокруг аккуратного деревянного домика, надежно защищали его от ветров. От дома, петляя, тянулась узкая дорожка, уводившая в бескрайние поля.

При беглом взгляде в этой картине не было ничего необычного. Но присмотревшись, можно было увидеть, что недалеко от домика стоит некое строение, странным образом напоминающее индейский вигвам. Впрочем, это и был самый настоящий вигвам — и принадлежал он хозяйке имения.

— Она часто там отдыхает? — спросил Гриффин, глядя на вигвам с крыльца дома.

— Только когда в доме становится слишком жарко, — ответил Джордан. — Тогда Жоли уходит в вигвам, чтобы побыть одной. Но подолгу она там не сидит, так что я не возражаю.

— А маленький Джонни не возражает, когда мама оставляет его одного? — Широкое лицо Эймоса озарилось улыбкой.

Джордан собрался было ответить, но тут чей-то громовый голос произнес:

— Маленький Джон Анри отнюдь не возражает, monsier! Когда maman нет рядом, он может играть со своимgrandpere.