– Папочка! – снова загудела она и радостно чмокнула его в щеку.

– Дорогая, – сказал он и нагнулся, чтобы поймать Гаджа. Луис посадил малыша на руку, а потом обнял обоих детей.

Подошла Речел. Дорожная сумка и покетбук 15 в одной руке, комбинезон Гаджа в другой. «Скоро я стану большим парнем» – было напечатано на спине комбинезона. Заявление, больше приободряющее родителей, чем малыша, который носит комбинезон с такой надписью. Взгляд Речел напоминал взгляд профессионального фотографа после долгой, изнурительной работы.

Луис просунул голову между детьми и поцеловал Речел.

– Привет!

– Привет, – сказала она и улыбнулась.

– Ты выглядишь побитой.

– Так и есть. До Бостона долетели без проблем. Нормально пересели в другой самолет. Без проблем взлетели, а когда самолет накренился, сделал круг над городом, Гадж посмотрел вниз и сказал: «Хватит, хватит». А потом его вырвало.

– О, Боже!

– Я отправилась с ним в туалет, – продолжала Речел. – Вот и думаю, что это: вирус или отравление? А может, его просто укачало.

– Поехали домой, – сказал Луис. – Я оставил «чили» на плите.

– Чили! Чили! – заверещала Элли в ухо Луису, возбужденная и полная восхищения.

– Чивви! Чивви! – закричал Гадж в другое ухо.

– Пошли, – сказал Луис, – заберем ваши чемоданы и смоемся отсюда.

– Папочка, а как там Черч? – спросила Элли, когда он поставил ее на пол. К этому вопросу Луис был готов, но он забыл подготовиться к полному любопытства личику Элли, к глубокой складке появившейся между ее темных, синих глаз. Нахмурившись, Луис посмотрел на Речел.

– На выходных она проснулась с криком, – спокойно объяснила Речел. – Она видела во сне кошмар.

– Мне приснилось, что Черч убежал, – сказала Элли.

– Слишком много сэндвичей с индюшатиной после тяжелого дня, вот мое мнение! – сказала Речел. – И еще ее пронесло. Вправь ей мозги, Луис, и поехали из аэропорта. За последнюю неделю я так нагляделась на аэропорты, что хватит на пять лет вперед.

– С Черчем все в порядке, дорогая, – медленно произнес Луис.

«Да, с ним все в порядке. Он лежит где-нибудь возле дома, смотрит вокруг своими странными, мутными глазами.., словно высматривает ту часть своего „это“, что покинула его… В ту ночь я вышвырнул твоего котика из дома метлой, потому что не хотел, чтоб он еще раз в темноте коснулся меня. Я вымел его из дома, и он куда-то ушел. А на другой день, Элли, когда я открыл дверь, оказалось, что он поймал мышку. Или точнее: оставил мышку у меня под дверью. Только сперва он позавтракал кишками той мышки. И если уж говорить о завтраках, то свой я сразу же выблевал. Иначе…»

– С ним все в порядке.

– Ox, – вздохнула Элли, и складочка у нее на переносице разгладилась. – Ох, как хорошо. Когда я увидела этот сон, я решила, что Черч мертв.

– Почему? – спросил Луис и улыбнулся. – Сны ведь бывают забавными и только. Разве не так?

– Ттттак! – заверещал Гадж.., он достиг «уровня попугая», который в своем развитии прошла и Элли. – Так! – он сильно дернул Луиса за волосы.

– Пошли, малыш, – сказал Луис, и они отправились к месту выдачи багажа…

Они уже почти добрались до закрытой машины, припаркованной довольно далеко, когда Гадж заговорил странным, икающим голосом:

– Хватит, хватит!

В этот раз он выблевал все на Луиса, который по этому поводу поставил на землю четыре, связанных по два, чемодана. Видимо, Гадж придумал себе кодовое слово: «Хватит», которое означало:

«Я сейчас буду блевать; кто не спрятался, я не виноват».

После всего, это, видимо, был вирус.

Когда они отъехали миль на семнадцать от Бангорского аэродрома, направляясь к себе домой в Ладлоу, Гадж начал выказывать признаки страха, а потом впал в неприятную дремоту. Луис заехал в гараж и уголком глаза заметил Черча, скользнувшего вдоль стены. Хвост кота был высоко поднят, а глаза внимательно следили за подъезжающей машиной. Кот растворился в призрачном свете умирающего дня, а через мгновение Луис увидел выпотрошенную мышь, лежащую рядом с четырьмя старыми шинами, положенными друг на друга. Луис расчистил тут снег, дожидаясь приезда Речел и детей. В сумраке гаража внутренности мыши сверкали розовым.

Луис быстро выскользнул из машины и намеренно ударил ногой по куче шин, так что они разъехались, словно горка черных шашек. Две верхних шины сползли вниз и закрыли мышь.

– Оооп! – только и сказал Луис.

– Ты псих, папочка, – добродушно заметила Элли.

– Да! – воскликнул Луис, охваченный болезненным весельем. Но вместо этого ему тоже хотелось сказать: «Хватит, хватит» и выблевать все, что скопилось в желудке.

– Папочка – псих!

Луис вспомнил, как Черч убил крысу, еще до своего таинственного воскрешения. Раньше, еще в Чикаго, он загонял мышей в угол и играл с ними в смертоносные игры, но Луис или Речел всегда вовремя вмешивались. Котов, как считал Луис, привлекала перспектива как можно дольше играть с мышью, если кот сыт.

– Ты собираешься стоять тут и грезить, или поможешь мне с ребенком? – спросила Речел. – Возвращайся с планеты Монго 16 . Доктор Зарков.., земля нуждается в вас. – Она говорила устало и раздраженно.

– Извини, дорогая, – пробормотал Луис и подошел к Гаджу, который был горячим, как угли, высыпавшиеся из печи.

В тот вечер только трое из них ели знаменитый «Южный Чили Луиса». Гадж, полуотключившись, сидел в гостиной на софе. У него был жар и апатия. Он пил из бутылочки теплый куриный бульон и смотрел по телевизору мультики.