— Нисколько! — осклабился Драквил и, нахмурив брови, одарил Тома прощальным взглядом. — Держись молодцом, ученичок!

Затем он шагнул на свою платформу, и она растаяла в воздухе.

— Признавайся, — потребовала Люси, когда ближе к ночи они остались наконец одни, — это террористическое обучение и вправду сделало тебя таким опасным? Это всего-то за секунду?

Люси сидела около четырехстворчатого трехмерного зеркала — она завязывала ленточки на горловине голубого пеньюара, который заказала у робота-модельера, приставленного к апартаментам. Том вскарабкался на кровать — опринкианская кровать напоминала золотистое облако шириной футов в двенадцать. Том ради эксперимента несколько раз подпрыгнул — кровать замечательно пружинила.

— Вот кровать так кровать! — восхитился Том. — Да нет, конечно, какая там от меня опасность. Узнать-то я все узнал, что нужно, но для того, чтобы с кем-то подраться на дуэли, мне бы пришлось не один год тренироваться, чтобы мышцы слушались как надо. Но Драквил, конечно, ни за то бы не признался, что я ни на что не гожусь. Тогда пострадала бы его честь учителя. Думаю, поэтому он втайне порадовался тому, что моя дуэль с мордонтом не состоялась. Слушай, может, ты перестанешь возиться с этими бантами и ляжешь наконец?

— Минутку, — отозвалась Люси. — Ты мне сначала должен ответить еще на один вопрос.

Люси внимательно всмотрелась в зеркало. Том понимал, что он там ясно отражается.

— Какой?

— Я хочу совершенно точно знать, что такое вильфа. И скажешь ты мне правду.

— О…

— Правду, Том.

— Ну… — неохотно начал Том. — Они чем-то похожи на женщин. То есть инопланетянину может так показаться. Но вообще-то они — совершенно другая, особая раса. Они моносексуальны. Просто так уж получается, что они могут привязаться к представителю другого народа.

Стоит им подружиться с кем-нибудь, их верность становится нарицательной, и не только в этом Секторе, но и по всей Галактике.

— Но почему?

— Почему?

— Да, почему, — кивнула Люси. — Почему они ко всем привязываются? Зачем им с кем-то сводить дружбу? Что они от этого получают? — Жена смотрела на мужа, прищурившись. — Они так похожи на женщин, всюду мотаются и ко всем привязываются. Я желаю знать почему?

— О… — вздохнул Том. — Я понял. Нет, уверяю тебя, это не то, что ты думаешь.

— Не то?

— Нет, — покачал головой Том. — Ну, совсем другой народ. Дело в том, что у вильф высочайшие моральные устои и нравственные принципы. Для них нет большей радости, чем привить кому-либо эти принципы. С другими вильфами им в этом смысле возиться не приходится — те, как ты понимаешь, уже и так слишком хорошо воспитаны. Вот они и стараются подружиться с существами, относящимися к другим видам, но их дружба носит чисто платонический и интеллектуальный характер. Вот и все.

— Ох, — с облегчением вздохнула Люси. — Ну, тогда ладно.

Она выключила свет и забралась на кровать.

— А я, — чуть Помолчав, добавила Люси, — беспринципна. Но тебе это во мне нравится, правда? Только попробуй сказать «нет»!

— Не могли бы вы нам кое-что объяснить? — спросил Том. Они с Люси завтракали с господином Валгиндой — тем самым опринкианином, членом Совета, гостеприимством которого они воспользовались. Точнее говоря, завтракали Том и Люси, а господин Валгинда только составлял им компанию, поскольку опринкиане питались несколько иначе.

— Слушаю вас, — вежливо откликнулся опринкианин.

— Мы не слышали перевода того, о чем говорил… тот похожий на дерево член Совета, — сказал Том. — Не могли бы вы вкратце изложить нам содержание его выступления?

Господин Валгинда улыбнулся.

— На самом деле, — пояснил он, — уважаемый член Совета с Ваврии вообще ничего не сказал. В вашем языке не найдется ни единого слова для того, чтобы описать все сказанное им или даже сделанное. Думаю, наилучшим способом передачи происшедшего будет слово «танец». Но его танец — это не слова, а информация, поэтому транслйнгафон и не смог бы адекватно перевести все, что вы увидели. Если вам когда-нибудь доведется стать полноправным членом Совета, вы научитесь понимать ваврийцев.

— Но я же видела — все были очень тронуты выступлением ваврийца, — заметила Люси.

— Он всегда обращается к нам с необыкновенной величественностью и изяществом, — подтвердил Валгинда. — Его «танцы» характеризуются различными оттенками эмоций. И это всегда нас необычайно трогает.

— И все же, что он сказал вам? — упорствовала Люси.

— Вкратце, — ответил ей господин Валгинда, — он говорил о вашем благородстве, о том мужестве, с которым вы заняли место джактальского представителя, и предсказал, что от вашего народа, пусть и находящегося на варварской стадии развития — надеюсь вы простите меня за эти слова, — можно ожидать великих свершений в будущем. Кроме того, он предложил, чтобы Совет обсудил вопрос о предоставлении вам возможности показать, на что вы способны.