Доктор Хок, завернувшись в цветастое одеяло, сидел скрестив ноги перед очагом, выпрямив спину, сложив руки на груди и высоко подняв голову. Его высокая, массивная фигура производила впечатление, а коричнево-красный оттенок кожи и острый профиль напоминали того хищника, у которого он позаимствовал свое имя.

Однако в комнате он был не один. По другую сторону очага в кресле расположился еще один рослый мужчина. Лестина сразу же узнала его, ведь они постоянно встречались на городском рынке, покупая продукты. Это был Анри Флаге, повар на кухне Керригана и авторитетный хунган для посвященных, прозываемый Дядюшкой.

– Ну, Лестина? Чего ты хочешь? – спросил доктор Хок, сверля ее проницательным взглядом и обращаясь на французском языке, который был привычен для всех троих.

– Сглаз не сработал, – выпалила она. – Кэтрин Энсон все еще жива. Ты должен сделать для меня новый, еще сильнее. – Она раскрыла ридикюль, достала из него пачку долларов и положила к его ногам. – У меня есть деньги – много денег. А она должна умереть или убраться подальше, чтобы мистер Адриен опять вернулся ко мне. Я хочу, чтобы он навсегда привязался ко мне.

– Я уже говорил тебе, что надо для этого сделать, – холодно возразил индеец. – Ты выполнила все?

– Да, да! Я измерила его любовный орган с помощью шнурка, как ты мне велел. А потом завязала на шнурке девять узелков и всегда ношу его при себе, прямо на теле, однако он по-прежнему хочет жениться на англичанке. Ты должен дать мне что-нибудь такое, что окончательно уничтожит ее.

Темная фигура за очагом зашевелилась. Анри подался вперед, зажав между колен свои огромные ладони, и безапелляционно заявил:

– Этому не бывать, Лестина. Она хорошая женщина – и ты не должна причинять ей вред. Я уничтожил твой сглаз. Я приказываю тебе оставить ее в покое. А если ты не послушаешься меня, то тебя накажет призрак ее отца. Он был священником, и его месть станет ужасной. Я пришел сюда, как только пароход причалил к пристани. Я догадывался, что это ты сглазила ее. Я догадывался, что ты в этом замешана. Доктор Хок тоже, но он не виноват. Это ты, Лестина Кларемон, навлекла проклятье на мисс Кэтрин!

– Ох, Дядюшка Анри, не надо на меня сердиться! – взмолилась Лестина, обливаясь слезами. – Я люблю мистера Адриена. И я умру, если он женится на этой суке.

– Это лишь глупые бредни желтомордой девчонки, – прищелкнув языком, покачал головой Анри. – Ты знаешь правила. Ты поступила плохо – плохо – и будешь наказана за это. Ты пострадаешь от своей любви.

– Может быть, тогда вы дадите мне зелье, чтобы я смогла позабыть его? – Она рухнула перед ним на колени. – Сердце мое разбито. И я не в силах перенести эту боль.

– Дитя, дитя… успокойся. – Анри положил ей на голову руку. – Я уже говорил с доктором Хоком, и мы так и не поняли до конца, что тут творится. Тогда мы спросили у лоа, они сказали нам, что мисс Кэтрин в опасности и что эта опасность не от тебя. Кто-то еще хочет ее сглазить.

– Но кто же? – Лестина подняла голову.

– Мы не знаем этого – пока. Может, это тот северянин, что хочет ее землю? А может быть, еще одна ревнивая женщина?

– Когда я вошел в мир духов, я почувствовал присутствие мужчины, – вставил доктор Хок отрешенным, невыразительным голосом, словно все еще не выйдя до конца из транса. – Это не был отец мисс Энсон, это другой могучий призрак, он неумолим и грозен. Он говорил со мною о предательстве и убийстве.

Лестина похолодела. Она не хотела, чтобы ее преследовали призраки, которые своими появлениями уничтожат покой в ее доме.

– Что я могу сделать? – прошептала она, молитвенно сложив руки.

– Помоги мисс Энсон, стань ее другом, и тогда все может исправиться.

– Но как я смогу это сделать? – Она нетерпеливо тряхнула волосами. – Вы просите слишком многого.

– Дитя мое, разве ты не знаешь, что любовь – самая могучая сила на земле? Она может связать по рукам и ногам даже старого Барона! Я не говорю о той похотливой страсти, что ты питаешь к мистеру Адриену, а о настоящей любви. Той, которую я чувствую к тебе, к мисс Энсон – ко всем, населяющим этот прекрасный Божий мир.

– Но ведь вы – жрец Вуду. Как же вы можете говорить о божественной любви?

– Я к тому же и добрый католик. Я слушаю мессы. Я молюсь Пресвятой Деве. И я не вижу, почему этому может повредить вера, которую мои предки привезли с собою из Африки. Я не путаюсь с черной магией и не приношу никому вреда. А вот ты решилась солгать, чтобы уговорить доктора Хока сделать тебе сглаз, ведь он тоже не черный маг.

Лестина опустила голову и покраснела. Она действительно солгала, заверив этого индейца, что ей изменил ее суженый и что та женщина, которая увела его, – ужасная ведьма.