– А мы с тобою будем ее преданными советниками, не так ли, дорогая?

– Мы входим в устье Миссисипи! Пойдемте, взгляните! – восклицал Уоррен, приглашая Кэтрин присоединиться к толпе пассажиров, облепивших поручни корабля.

– Так это оно? – удивилась Кэтрин, сама толком не зная, что она ожидала увидеть, когда вскочила сегодня ни свет ни заря, желая поскорее увидеть Америку.

– Это, как вы совершенно верно изволили заметить, именно оно, – уверил ее юноша, чью шевелюру трепал ветер с берега. – Мой родной берег. «Дом, милый дом…»

Она почувствовала некоторое разочарование. По ее мнению, не было ничего столь уж восхитительного в открывшемся перед ними виде на дельту реки, которая несла свои мутные воды в глубокую голубизну Мексиканского залива. Отдаленные берега по обе стороны были столь плоскими, что взгляду не за что было зацепиться, но те из ее спутников по плаванию, кто также не поленился покинуть постели в столь ранний час, пришли в страшное возбуждение при виде этого грязного потока, противоборствовавшего океану.

По мере приближения «Ионы» к берегу шум его машины и плеск лопастных колес поднял на воздух пеликанов, расположившихся на топком берегу, и тут же к кораблю приблизился юркий лоцманский катер. Потом довольно долгое время они не видели ничего нового, и хотя Кэтрин изо всех сил старалась разделить энтузиазм Уоррена, эта безжизненная картина оказала на нее гнетущее впечатление. Она вздрогнула и плотнее закуталась в шаль, когда заметила нечто скелетообразное, возвышавшееся над водной гладью. Это был остов судна, потерпевшего крушение давным-давно в безуспешных попытках найти фарватер, и довольно мрачное зрелище разложения показалось ей предвестием сурового рока.

– Вы замерзли? – с искренним беспокойством спросил Уоррен, беря ее под локоть. – Давайте спустимся вниз и попросим чашечку кофе. Пока мы подойдем к Блезу дозаправиться, ничего интересного не увидите. Новый Орлеан выше по реке несколькими сотнями миль.

Элиза с Седриком ожидали их за столиком. Глаза Элизы сияли, когда она воскликнула:

– Мы почти дома – в Новом Орлеане, в Городе Полумесяца! Я не в силах ждать!

– Есть ли хотя бы доля правды в слухах о том, что пираты захоронили свое золото в глубине болот? – поинтересовался Седрик, усаживаясь на свое место и принимаясь намазывать тост маслом. Он с удовольствием посматривал через стол, не желая оставаться равнодушным к присутствию хорошенькой женщины.

– Конечно! Здесь все возможно. В сердце трясин скрывался сам Жан Лафит со своей шайкой. Наверняка они там же и припрятали свои сокровища, но вам лучше не пытаться отыскать их. Заблудитесь.

Она откровенно кокетничала с ним, но не более чем с любым другим мужчиной, оказавшимся в поле ее зрения: загадочный взгляд из-под трепещущих ресниц, многозначительная улыбка и этот тихий, едва слышный голос. Хотя она могла превосходно позаботиться о себе сама, однако всегда готова была предоставить это существу, облаченному в брюки: принимая помощь от мужчин, она давала им богатую возможность лишний раз ощутить себя мужественными покровителями слабого пола. Уоррен однажды заметил, что у всех женщин на Юге бархатные лапки, в которых, однако, прячутся острейшие коготки.

– Так опасно? Наверное, нечто вроде Эксмуррской трясины. – Седрик промокнул губы салфеткой и милостиво кивнул стюарду, склонившемуся подле него с кофейником.

– Об этом я ничего не знаю, сэр, – вмешался Уоррен, иронически покосившись на сестру. – Болота тянутся на многие мили и были когда-то вотчиной племен чокта, чикасава и читамача. На их языке болото зовется «крик». И, сдается мне, вы найдете здесь массу различий с вашими английскими топями. Здесь водится множество аллигаторов. А также диких свиней, белых цапель, лысых орлов и прочей живности.

– И даже чудовищ, – выдохнула Элиза, всплескивая руками перед увитой кружевами грудью в притворном ужасе. – Не забудь упомянуть чудовищ.

– Так у вас они тоже имеются? – рассмеялся Седрик, не поверив ни одному слову, но с удовольствием включившись в ее игру. – Значит, здесь совсем как у нас в Британии – и на остальном континенте.

– Но ведь это правда. – Ее глаза были широко распахнуты и затуманены страхом. – Скажи ему, Уоррен.

Ее брат поудобнее устроился в кресле, радуясь возможности разбудить воображение и пощекотать нервы своим новообретенным друзьям.

– Ну, – начал он, – однажды я повстречался с малым, который только что вернулся с болот, весь израненный. Белый как полотно и трясется как осиновый лист. Он клялся, что видел его – болотное чудище. Ростом не меньше семи футов и весом в три сотни фунтов. Оно было покрыто длинными красными волосами, глаза у него горели, лапы были длинные и с загнутыми когтями, а челюсти просто ужасные.

– Вот как? – недоверчиво приподнял одну бровь Седрик. – Держу пари, что этот ваш приятель накачался виски. Надо же, болотное чудище! Чушь собачья! Меня так просто не проймешь. Я бы хотел исследовать болота, вот только найду себе проводника. Как насчет вас, Уоррен, вы смогли бы меня провести?