'Папа! Папочка! Я тут! — кричала Юля, сбегая со склона.

Но никто из стоявших на извилистой горной дороге ее не слышал. Будто она была пустым местом.

— Успокойся, девонька, — хозяйка держала ее за трясущиеся плечи. — Я найду твоего папу, все будет хорошо, и никто тебя больше не похитит.

— Хотелось бы надеяться, — буркнула Юля, и вдруг она ужаснулась: — вы… вы мне этот сон показали?

Женщина лишь улыбнулась в ответ, глядя на ошарашенных детей. Девочка сосредоточилась и аккуратно коснулась сознания Вани. Что и требовалось доказать, он видел то же самое. Дети переглянулись. Жутко-то как: вроде и тетка эта Елена ласковая, добрая, позаботилась о них, но у нее есть власть над снами.

— Что мне оставалось делать, если вы меня слушать не захотели? — вздохнула хозяйка. — Ничего-ничего, я вас в обиду не дам. Еще и отварчик один приготовлю, чтобы у девочки голова так часто не болела. Нехорошо это…

— А можно мы с Ваней пока погуляем? — спокойно спросила Юля.

— Да, пожалуйста.

Женщина ничего не запрещала. Она показала детям, где лежит их выстиранная одежда, и попросила не бродить по округам до темноты и вернуться к ужину.

— Конечно! — пообещала ей Юля.

— И почему Асклифенко не избавил ее от мигреней? — буркнула себе под нос Елена.

Но стоило детям перешагнуть порог дома, как девочка сразу начала говорить совершенно о другом. Надо бежать отсюда. Да, эта дородная блондинка в алом сарафане — замечательная женщина и голубцы у нее чудесные. Отварчик, несомненно, будет не хуже, если только хозяйка не Баба Яга и не захочет опоить детей всякой гадостью, а потом в печке зажарить.

— Точно! — угрюмо буркнул Ваня. — Мне и самому не нравится, что мы сбежали. Если бы я знал, что ты экстрасенс и за тобой гоняются всякие ненормальные, я бы с тобой не связался.

Девочка грустными глазами посмотрела на него и расплакалась. Она утирала слезы кулачками, платка у нее не нашлось, и все время говорила, что она такая никому не нужна, от нее все отвернулись и что ее шутки над Ожерельевым и другими одноклассниками тоже добром не кончатся.

— Ладно, хватит ныть, — взял ее за руку Ваня, — ты не плохая девочка. А если нас похитили… ну, давай представим, что это все понарошку, что мы снимаемся в фильме вроде 'Одного дома', напинаем их всех и вернемся к родителям героями! Как думаешь?

— Думаешь, у нас получится? — сощурилась Юля. — Мы люди, нам не справиться с оборотнями и вампирами. Давай лучше в гостиницу позвоним, папа приедет и заберет нас, если он еще совсем голову с этой Марго не потерял. Я во сне видела, что он вот-вот найдет нас.

— Давай, — согласился мальчик, оглядываясь в поисках почты, — только ко мне в лагерь или домой звонить не будем, чтоб не особо волновались, ладно?

Маленькая брошенная деревенька в горах. С десяток домов, практически все покосились от старости. В двух полуразрушенных сараях жили бабульки, совсем уже не похожие на людей: страшненькие, с темно-коричневой кожей, впалыми глазами, вместо одежды — цветные отрепья. Они сидели на покосившейся полусгнившей скамейке и пили мутную жидкость, налитую в бутылки от цветной газировки. Они, шепелявя, чего-то напевали друг другу и страшными голосами смеялись над чем-то своим. Еще одна бабка, проживавшая рядом с халупами страхолюдок, гоняла в огороде козла, вознамерившегося съесть несколько капустных листьев. А в синем киоске с кривой надписью 'Лорек прадовольствинный' красовались лишь бутылки с водкой, зеленая салями, выцветший на солнце фантик от 'Сникерса' и, такое чувство, что обязательная для продажи во всех киосках коробка с жвачкой 'Турбо'. Рядом с ларьком на перевернутом ведре устроилась еще одна старушка. Она продавала картошку и трехлитровую банку ягод.

— Бабушка, а где тут почта? — поинтересовалась Юля. — Подскажите, пожалуйста, позвонить надо.

— Увы, внученька, — развела руками старушка, — но два года назад в телеграфный столб молния грохнула, все никак не починют, ни у кого в деревне телефоны нету.

Дети переглянулись. Они не слушали причитаний бабульки, которая уже принялась ворчать, что родители отпускают детишек в одиночку. Да и вообще, если быть внимательным — дети не могли так просто возникнуть в деревне ниоткуда. Не Ираклий же привез. А этому доброму молодцу давно пора жениться, а он только подвиги последнее время совершает сомнительные, которыми только его мать гордится.

Погрустневшие Ваня и Юля медленно брели к бурной реке, что бежала внизу обрыва у другой границы деревни.

— У меня есть предложение, — заявила девочка. — Если мы пойдем вниз по течению, мы рано или поздно окажемся в Сочи.

— И нас опять похитят всякие цивильные оборотни, — пессимистично продолжил Ваня.

— А если Ираклий их всех убил?

— Нет, — уверенности мальчика было хоть занимай. — Когда ты их напугала белой горячкой, они связывались с кем-то. И он наверняка уже ищет и оборотней, и нас. Причем, волков-то в морг увезли, а мы…

— К счастью — живые! — закончила за него Юля.

— Вот именно! Значит, нас будут искать. Везде! Не забывай, что они нашли нас в домике, куда туристам ходить запрещено! Думаю, они и в этой деревне нас отыщут без особого труда.

Девочка устроилась на камне у самого обрыва и посмотрела вниз, где, бешено клокоча, мчалась горная речка. Название ей Псезуапсе, но дети его не знали. Вокруг высокие горы, заброшенная богом деревушка, где бабки с утра до ночи упиваются самогоном, и только в одном доме безбедно непонятно на какие средства живет женщина с сыном Ираклием. Сын на своем тракторе по утрам уезжает невесть куда, а вечером возвращается либо с деньгами, либо с продуктами.