Гимназисты продолжили поиски места для акустических колонок, монтаж, подключение и настройку аппаратуры. Пламенные фанаты силонокулла, они прилагали неимоверные усилия и смекалку для получения такой космической силы и мощи звучания излюбленных шедевров, чтобы они впечатлили всех и приобщили неприобщённых к доселе неведомой красоте и мощи надмелодических и надритмических силонокулл-гармоний.

Для начала, к величайшему счастью ушей и нервов кайфующих лулианичей и членов их семей, они решили ограничиться композициями Куку Бакбукини, пропустив его ботлофон через шумопонижающий блок. Но чаще всего они перемежали ботлофон записями импровизаций безвестного солиста из группы Ори Мусаки, радовавшего своих поклонников потешными композициями на старинной стиральной доске ихней бабушки. Все знали, что эти новомодные изыски особенно заинтересовали группу подростков 13–14 лет из Эрании-Далет. Им удалось достать несколько стиральных досок ихних бабушек, и они организовали группу «Шук Пишпишим». Их ровесники из Эрании-Алеф и Эрании-Бет смотрели на них с завистью, пока и сами не обзавелись такими же стиральными досками, но конкурировать с ровесниками из Эрании-Далет они долго не решались…

Лужайку пикников окружали густые заросли, создающие и приятную прохладу и необходимую, хотя и недостаточную, звуковую изоляцию.

Пока Миней Мезимотес фантазировал на тему своего фирменного боссо-мангала, Арпадофель прогуливался по Лужайке. Он решил покрутиться рядом с молодёжью. Ведь на боссо-мангал Мезимотес захотел пригласить кое-кого из гимназистов, занимающихся в данный момент подготовкой звуковой аппаратуры. Тим, естественно, сказал, что у него как раз есть подходящие кандидатуры. Миней согласился, но Арпадофель решил и этот вопрос взять под свой неусыпный, пусть и ненавязчивый контроль.

Мало кому положено было знать, что Миней Мезимотес уже заразил рош-ирия Эрании Ашлая Рошкатанкера своей идеей провести в городе важное мероприятие — музыкальный конкурс, который Миней предложил — в духе старинной рыцарской романтики — назвать Музыкальным Турниром. Он расписал Ашлаю все преимущества проведения этого Турнира, упирая на финансовые и престижные выгоды мероприятия для Эрании, которая в недалёком будущем может превратиться в культурную столицу Арцены, притягивая туристов со всех концов планеты. Деньги, убеждённо и проникновенно говорил Миней Ашлаю, потекут рекой, благосостояние возрастет многократно, привлекательность города поднимется до небес!

Но самый первый Турнир необходимо подготовить с особой тщательностью. Такое серьёзное дело нельзя пускать на самотёк: ведь цели Мезимотеса и его друзей — не только повышение престижа и финансовые выгоды для Эрании. Главное — надо соответственно и очень серьёзно подготовить массы. Они должны осознать, чему и кому коллективный культурный индивид современности отдаёт предпочтение. Мало знать заранее предпочтения большинства, их следует контролировать и направлять в нужное русло, чтобы далее их несла без остановки струя подобающей цветовой гаммы.

Именно на Дне Кайфа Миней решил незаметно и ненавязчиво отработать свои идеи — для начала на лулианичах. Он очень рассчитывал на молодых элитариев, главным образом — гимназистов из Галили. Продвинутые члены «Клуба юных силоноидов» могли оказать в этом большую помощь. Успешное словесное сражение, в котором они одержали победу над упёртым Дороном, продемонстрировало их бойцовские качества и незаурядный творческий потенциал.

Он подозвал к себе Тима. Тот послал Офелию побродить с диктофоном по Лужайке пикников, подсказав, на кого стоит обратить особое внимание, после чего присел со старинным приятелем отца прямо на мягкую травку. О чём они беседовали, никто не знал. Закончив беседу с боссом и встав, Тим направился к молодёжи, роящейся вокруг аппаратуры. Увидев возле них Кобу, он решил подождать, не появляться у мальчиков Блох вместе с Арпадофелем — каждому фрукту своё время.

Подойдя к группе деловито суетящихся парней Арпадофель долго стоял, время от времени прошивая их туманным лучом, испускаемым из ещё сильнее закосившего левого глаза, и размышляя, кого имеет смысл пригласить.

Его внимание привлекли близнецы 16–17 лет. Коба ещё не знал, что это сыновья главного специалиста «Лулиании» Моти Блоха, Галь и Гай, тем более внешне они ничем не напоминали отца. Это были широкоплечие крепкие парни среднего роста, обладатели мощных, перекатывающихся под загорелой кожей бицепсов на руках и ногах, свойственных тем, кто слишком много времени уделяет тренировкам в силовых видах спорта. Галь всегда был чуть крупнее и мощнее Гая, а сейчас и взгляд его серых красивых глаз стал жёстче и холоднее. Как это водится у близнецов, они были почти совершенно неразлучны, причём примат более активного Галя с самого раннего детства безоговорочно признавался вялым и слабохарактерным Гаем.

Поступив в гимназию, близнецы задались целью подчеркнуть яркую индивидуальность каждого. Они начали принципиально одеваться и стричься по-разному. Стиль определял, разумеется, Галь, а Гай безропотно принимал все его решения. Галь выбрил у себя левую половину головы, а правую искусно превратил в лохматого пёстрого ёжика. Гаю, наоборот, он посоветовал выбрить правую половину головы, а с левой у него свисали до плеч покрытые жирным гелем, блестящие, похожие на радужные перья, голубоватые с розоватым отливом пряди волос.

Домашние давно позабыли бы, какого цвета волосы были у братьев изначально, если бы не детские фотографии, которые любили разглядывать родители и сестра. На детских фотографиях головы близнецов были похожи на пару ярких солнечных эшколитов. И рядом с ними ярким контрастом — крупные, чёрные, как смоль, локоны младшей сестрёнки Ширли, сверкающей горячими чёрными глазёнками.

Колечки и шарики, которыми близнецы Блох искусно украсили свои уши и лица, став гимназистами, были разной формы и величины, да и располагались у каждого по-своему.