– Когда мы встанем, мы устроим вам такую порку, которая вам и в жизни не снилась! – бушевал на полу Сефтон. – Вы у нас будете улыбаться только половиной морды. Что это все значит, черт побери?

– Сейчас узнаешь, – ответил Мактурк. – Не надо так ругаться. Мы хотим знать только, почему вы, два здоровых борова, издеваетесь над Клуером?

– Это не твое дело.

– Почему вы издеваетесь над Клуером? – каждый из них с нарастающей угрозой повторил вопрос. Они знали свою работу.

– Потому что, черт возьми, мы так решили! – прозвучал наконец ответ. – Дайте встать.

Даже сейчас они еще не до конца поняли, что случилось.

– Хорошо, а сейчас мы будем издеваться над вами, потому что, черт побери, мы так решили. Мы будем обращаться с вами по-честному – точно так же, как вы обращались с Клуером. Он против вас ничего не мог сделать. Вы тоже ничего не можете сделать против нас. Справедливо?

– Не можем? Узнаете еще!

– Да, – сказал Жук задумчиво, – это говорит о том, что вас никогда не разыгрывали как следует. Публичная порка вам покажется милой шуткой. Ставлю шиллинг, что вы будете рыдать и обещать все, что угодно.

– Послушай-ка, Жучок, мы прибьем тебя, как только встанем. Я тебе это обещаю в любом случае.

– Только сначала мы вас прибьем. Вы делали Клуеру «костяшки»?

– Вы делали Клуеру «костяшки»? – эхом повторил Мактурк.

На двенадцатый раз (ни один мальчишка не может вытерпеть пытку одним и тем же неумолимым вопросом) пришло признание.

– Да, будь ты проклят!

– Тогда вы получаете «костяшки».

И они получили все в соответствии с приобретенным издавна опытом.

«Костяшки» удались на славу: наверное, Неженка Фэрберн в старые времена не сделал бы лучше.

– Вы делали Клуеру «расческу»?

На этот раз ответ на вопрос последовал быстрее, и «расческа» заняла около пяти минут – засекали по часам Сталки. Перевязанные веревками, они не могли даже скорчиться от боли. Пытка «расческа» не имеет никакого отношения к расческе.

– Вы делали Клуеру «ключ»?

– Нет, не делали, клянусь, не делали! – закричал Кэмпбелл, катаясь от боли по полу.

– Тогда мы покажем вам, чтобы вы знали, как это было бы, если бы вы это сделали.

Пытка «ключ», в которой нет абсолютно никакого ключа, очень болезненна. Она длилась несколько минут, и раздавались такие звуки, что пришлось использовать кляпы.

– Вы делали Клуеру «штопор»?

– Да, да, черт вас побери! Оставьте нас в покое, гады.

Они сделали им «штопор», а пытка «штопор», которая не имеет никакого отношения к штопору, хуже, чем пытка «ключ».

Способы пыток и безмолвие, с которым они выполнялись, привели Стефана и Кэмпбелла в истерическое состояние. Между пытками на них обрушивался безжалостный шквал вопросов, и если они подробно не отвечали на них, то их рты затыкали грязно-желтыми носовыми платками.

– Это все, что вы делали с Клуером? Вытащи кляп, Турок, пусть ответят.

– Да, клянусь, это все. О, Сталки, ты нас убиваешь! – закричал Кэмпбелл.

– Именно эти слова и говорил вам Клуер. Я слышал. А теперь мы вам покажем, что такое настоящее издевательство. Что мне не нравится в тебе Сефтон, так это то, что ты пришел в колледж такой важный – стоячий воротничок, замшевые ботинки – и думаешь, что можешь научить нас, как нужно издеваться? Вытащи кляп, пусть ответит.

– Нет! – ответил тот в ярости.

– Говорит нет. Ну, теперь «качалку», чтобы поспал. А Кэмпбелл посмотрит.

Для того чтобы «укачать» мальчишку, понадобилось три парня и две пары боксерских перчаток. И опять же, эта операция не имела ничего общего с названием. Сефтона «укачали» так, что у него глаза вылезли на лоб, он задыхался, ловил ртом воздух, его тошнило и у него кружилась голова.

– Боже! – воскликнул в углу перепуганный Кэмпбелл и побледнел.

– Отодвиньте его, – сказал Сталки. – Тащите сюда Кэмпбелла. Вот это издевательство. А, я забыл! Послушай, Кэмпбелл, за что ты издевался над Клуером? Вытащи кляп, пусть ответит.

– Я... я не знаю. Ох, отпусти меня! Клянусь, я его не трону. Не надо меня «качать»!

– «Блеяние козленка привлекает тигра». Он говорит, что не знает. Посади его, Жук. Дай мне перчатку и вставь ему кляп.

В тишине Кэмпбелла «укачали» шестьдесят четыре раза.

– Мне кажется, я умираю! – с трудом произнес он.

– Он говорит, что умирает. Отодвиньте его. Теперь Сефтон! А, я забыл! Сефтон, за что ты издевался над Клуером?

Ответ был непечатным, но ни один мускул не дрогнул на лице Сталки.