Битов Андрей Георгиевич
Шрифт:
Мне нравился Антон. И он это почувствовал.
— Так вот что я вам скажу: русский человек — это то же месторождение, то же золото. Его только разведать, добыть, промыть и обогатить надо бы. Опять же язык… Он у нас, конечно, есть. Очень даже неплохой. Не хуже вашего. Вот его ни добывать, ни обогащать, ни промывать не надо бы — только разведывать. Сами посудите, что в вашем языке главное?
— ???
— Ну кто надо всем властвует? кто начальник?
Я не сразу понял, что он имеет в виду члены предложения…
— Глагол! — Антон радовался моей недогадливости. — Недаром же у вас столько времен!
Что ни говори, а комплимент родному языку не менее приятен, чем ласковое слово кошке. И я согласился, что глагол.
— А у немцев что? — спросил Антон вслед.
— Вы что, и немецкий знаете?
— И знать не хочу! Знаю только, что у них любой предмет с большой буквы, что они каждой своей вещи кланяются: дер Стол, дер Стул, дас Книга, дас Поварешка.
— Любопытное наблюдение… — За немцев я не обиделся. — Русский мне тоже нравится, по музыке звучит, как португальский. Эти Ж и Щ…
Антону тоже стало приятно.
— Да, — согласился он, — у нас хорошее воображение. Жопа… щастье… — просмаковал он. — Странно, что хоть тут мы до конца, до точки доходим. Одно есть только общее для всех языков, — еще более вдохновился он, — это точка! В конце предложения [9] должна стоять точка. Чувствуете разницу между приговором [10] и proposal? [11] Тут-то и проходит трещина между свободой и поступком! Мусульманство…
9
Предложение — чего-нибудь (руки, сердца, выпить и т. п.), а также грамматическое устройство фразы (русск.) (Прим. пер.)
10
Sentens — приговор (судебный), предложение (грамм.) (англ.) (Прим. пер.).
11
Proposal — предложение (чего-нибудь…) (англ.) (Прим. пер.).
— Причем тут русские??
— К чему я и клоню. — Он тут же вернулся, как бумеранг. — У нас ни глагола, ни существительного — одни прилагательные! Даже сам русский — не существительное, а прилагательное. Возможно, к слову «человек». Но это-то слово и опущено. — Лицо Антона сделалось подчеркнуто печально. — No man! — Это «ноумен» прозвучало у него как-то особенно ласково и музыкально, как knowmen. Мне даже показалось, что он всхлипнул.
Я его не понял, почему мусульманство, и мы разошлись по разным языкам. Na pososhok. [12]
12
Посошок — a small stick or the last shot (Russian) (Прим. автора.).
Завтра мы говорили вот о чем: о том же.
Когда я слишком сильно выражал свое удивление парадоксальностью его мышления, Антон слегка краснел, смущался, потуплялся и бормотал:
— Это все не я, а my Tishka.
Но Тишка не был ни его двойником, ни прозвищем, ни еще какой интимной частью.
Это был его ближайший друг Тишкин, великий ученый, изобретавший аппарат для полета на Луну.
Хоть я ему и опасался уже не верить, настолько все у него чем-либо да подтверждалось, хотелось мне побольше прознать не про Луну, а про обстоятельства гибели Роберта Скотта. Тут он как-то особенно таинственно замыкался и начинал играть желваками.
— Это вы говорите, что живая собака лучше дохлого льва! А я вам скажу: если бы лев был бы лисой, он был бы хитрым! (Как я уже говорил, Антон любил щегольнуть своим английским, в данном случае понятия не имея, что цитирует Уильяма Блейка.)
— Убью! — тут же решительно заявил он.
— Кого же? — поинтересовался я.
— Да чухонца этого!
Оказалось, он имел в виду Roald Амундсена.
— За что же?
— У него собаки были лучше! Вот он и воспользовался… Ах, Роберт, Роберт! Почему ты меня не послушался? Почему не взял с собой?
И Антон разрыдался.
Искренности его тоже приходилось верить.
Вот как я понял в конце концов эту историю…
…Он экономно закупил правильных лошадок, и лейтенант Брюс рекомендовал его в состав экспедиции; Скотту он тоже понравился, и Антон был зачислен. Он должен был провожать и встречать направляющихся на Южный полюс, порывался следовать за ними, но по молодости был оставлен с лошадками. («Опять же потому, что я русский, — с обидой комментировал Антон. — Хотя какой я русский, когда я хохол!»; не буду вдаваться в лишние подробности, но хохол оказался тот же русский, но с особой прической.) Но и с лошадками он достиг 840 ю. ш. «Всего-то шесть градусов оставалось! — досадовал он. — Зато я на вулкан слазал! Почти и залез, но ошпарился».
И это казалось похожим на правду, хоть он и называл Эребус непривычно Эльбрусом (есть такой потухший вулкан в России).
За все это и был он награжден Her Majesty. За это же был исключен из состава следующей экспедиции и теперь бичевал в тоске по своему кумиру Скотту. Весть о трагедии и свела нас за стойкой паба, носившего подходящее название «Э Тайрд Хорс» [13]
«И где же тут сюжет?» — спросите вы. «Тju-tju! [14] — отвечу я любимым словечком утраченного друга. — Я все еще к нему пробиваюсь».
13
A Tired Horse — «Усталая лошадь» (англ.) (Прим. пер.).
14
тю-тю — непереводимо, как дао (русск.) (Прим. авт.).