– И что за предложение сделала вам обвиняемая?

– Она хотела переехать в мою квартиру и проверить, на самом ли деле Дуглас Хепнер заходит к Сьюзен Грейнджер. Элеонора Корбин утверждала, что Дуглас Хепнер говорил ей, что у него чисто деловые отношения со Сьюзен Грейнджер, однако обвиняемая считала, что он изменяет ей, и хотела в этом убедиться. Она обещала заплатить мне двести долларов за помощь и арендную плату за две недели – по восемьдесят пять долларов за каждую.

– Вы согласились на ее предложение?

– Конечно. Девушка, с которой мы раньше вместе снимали квартиру, переехала в другой город, арендная плата высоковата для меня одной, да и, в общем-то, скучно без компаньонки. Мы полтора года вместе снимали эту квартиру, потом я продолжала платить одна за целую квартиру, потому что хотела подыскать кого-то, с кем мы сразу же найдем общий язык и не станем действовать друг другу на нервы. Это оказалось не так просто, как я надеялась. Поэтому я не могла отказаться от предложения Элеоноры Корбин.

– И обвиняемая переехала к вам?

– Да.

– Сейчас я покажу вам план вашей квартиры и соседней, принадлежащей Сьюзен Грейнджер. На нем все правильно изображено?

– Что касается моей квартиры – да, но я никогда не заходила в квартиру мисс Грейнджер.

– Хорошо, я попрошу другого свидетеля идентифицировать квартиру мисс Грейнджер. Но что касается вашей квартиры, здесь все соответствует действительности?

– Да, сэр.

– Правильное соотношение всех частей квартиры?

– Да, сэр.

– Обвиняемая говорила вам, что хочет жить в какой-то конкретной части квартиры?

– Да. Раньше я спала в комнате с большим шкафом, она примыкает к спальне мисс Грейнджер в триста пятьдесят восьмой квартире. Обвиняемая попросила меня перенести мои вещи в другую спальню с меньшим шкафом, чтобы ей разместиться у стены, общей с квартирой мисс Грейнджер.

– Взгляните, пожалуйста, на вещественное доказательство «Ж» со стороны обвинения, – сказал Гамильтон Бергер, поднимаясь со своего места, – револьвер тридцать восьмого калибра системы «смит и вессон», номер С четыреста восемьдесят восемь ноль девять. Вы когда-либо видели его раньше?

– Минутку, – перебил Мейсон. – Я возражаю. Задан наводящий вопрос.

– Свидетельница может ответить «да» или «нет», – заметил Гамильтон Бергер.

– Конечно, может, но вы точно показали, какой ответ хотите получить. Если вы намерены спросить о каком-либо револьвере – спрашивайте, но не суйте оружие в лицо свидетельнице, не давайте никаких характеристик, не указывайте номер. Если она просто видела какой-то револьвер тридцать восьмого калибра, то пусть дает об этом показания.

– Но это очевидно! – закричал Гамильтон Бергер. – Возражение адвоката защиты имеет единственную цель…

– Технически возражение сделано правильно, – заявил судья Моран.

– Хорошо, – согласился Гамильтон Бергер с решением судьи и с отвращением бросил револьвер обратно на стол секретаря суда. – У обвиняемой был револьвер?

– Да, сэр.

– Какой?

– Тридцать восьмого калибра.

– Вы в состоянии его описать?

– Он был с коротким стволом. Из вороненой стали. Внешне очень похож на тот, что вы только что держали в руках.

Гамильтон Бергер повернулся к присяжным с победной улыбкой, потом посмотрел на Мейсона.

– Обвиняемая показывала вам тот револьвер? – продолжил окружной прокурор допрос свидетельницы.

– Я видела его у нее в сумочке.

– Какой багаж был при обвиняемой, когда она к вам переехала?

– Сумка и два чемодана очень яркой, запоминающейся окраски – красные и белые клетки в шахматном порядке.

– Куда делся ее багаж?

– Она мне позвонила насчет него.

– Кто?

– Обвиняемая.

– Вы разговаривали с ней по телефону?

– Да, сэр.

– Вы узнали ее голос?

– Да, сэр.

– Вы обращались к ней по имени?

– Да, сэр.

– Она обращалась к вам по имени?

– Да, сэр.

– Когда происходил разговор?

– Семнадцатого августа.

– Что вам сказала обвиняемая?

– Этель, тебе придется мне помочь. Я притворяюсь, что потеряла память. Никому ничего не говори о том, что я у тебя жила. Не связывайся ни с полицией, ни с журналистами. Сиди тихо. Я пришлю за своими вещами, когда решу, что это будет безопасно.

– Вы уверены насчет разговора?