– Вопрос, несомненно, спорный, – согласился судья Кент. – Я ожидал, последует ли протест по этому поводу со стороны представителя окружной прокуратуры. Протест принимается.

– Предположим, что какое-то лицо – обвиняемая или другой человек – убило Мервина Селкирка там, где в дальнейшем была обнаружена его машина, – продолжал Мейсон. – В таком случае очевидно, что преступнику требовалось как можно быстрее скрыться, причем сделать это проще всего на машине. Сержант, вы проверили, нет ли рядом с автомобилем усопшего следов другой машины?

– Разумеется, проверили. Мы никогда не упускаем очевидное.

– И нашли такие следы?

– Нет. На стоянке жесткое покрытие, поэтому следы распознать крайне сложно.

– Если я вас правильно понял, вы не упускаете очевидное, сержант?

– Именно так.

– В таком случае как получилось, что вы просмотрели очевидный факт: если бы убийца хотел спрятать печатный станок, он забрал бы его с собой в своей машине, а не стал бы бросать в кусты в ста ярдах от того места, где находилось тело убитого и где, несомненно, этот станок нашли бы?

– Протестую! – Маршалл встал со своего места. – Задан спорный вопрос.

На губах судьи Кента мелькнула легкая усмешка.

– Вопрос задан потому, что свидетель выступил с заявлением, что полиция во время расследования не упускает очевидных вещей, – заметил Мейсон.

На этот раз судья Кент заулыбался не скрываясь.

– Свидетелю не следовало выступать с подобным заявлением, – сказал судья. – У нас достаточно оснований отклонить протест, поскольку заявление свидетеля было сделано добровольно, однако в настоящий момент суд принимает протест на основании того, что действительно был задан некорректный вопрос.

Судья Кент бросил взгляд на Мейсона, слегка наклонил голову и добавил:

– Тем не менее следует отметить, что вопрос, поднятый адвокатом, достаточно важен.

– Спасибо, ваша честь, – поблагодарил Мейсон. – У меня все.

Маршалл пригласил лейтенанта Трэгга в качестве следующего свидетеля обвинения.

– Лейтенант, вы обыскивали комнату, в которой обвиняемая проживала семнадцатого и восемнадцатого числа, то есть в пятницу вечером и субботу утром? – обратился к Трэггу заместитель окружного прокурора.

– Да, сэр.

– Что вы нашли там, если вообще что-нибудь нашли?

– Под подушкой на кровати я обнаружил автоматический пистолет двадцать второго калибра системы «Кольт Вудсман», номер двадцать один триста двадцать три.

– Он у вас с собой?

– Да.

– Представьте его, пожалуйста.

Лейтенант Трэгг открыл портфель, который взял с собой в свидетельскую ложу, и вынул пистолет.

– Вы обнаружили на этом пистолете какие-либо отпечатки пальцев?

– Ни одного, который можно было бы четко идентифицировать, – ответствовал лейтенант Трэгг.

– Тот факт, что вы не обнаружили на пистолете отпечатков пальцев, доказывает, что их пытались удалить, не так ли, лейтенант?

– Нет, сэр.

– Почему нет?

– На оружии такого типа вообще крайне редко удается обнаружить отпечатки пальцев. У него такая поверхность, что отпечатки не сохраняются. Только в исключительных случаях удается обнаружить хоть какие-то отпечатки. Впрочем, есть одно место, где отпечатки остаются, – это магазин. Обычно его берут большим и указательным пальцами и заталкивают на место подушечкой большого. Магазин не в такой степени покрыт маслом, как весь пистолет, и здесь часто удается получить отпечатки пальцев.

– Что вы нашли на этот раз?

– Отпечатков не было.

– Лейтенант, вы можете подробно описать место, где был найден пистолет?

– Под подушкой на кровати в комнате, выходящей на улицу, в доме Бартона и Лоррейн Дженнингс.

– Эту комнату занимала обвиняемая?

– Я знаю об этом со слов других людей. Я могу свидетельствовать только о том, что это комната с окнами на улицу и что обвиняемая когда-то находилась там.

– Как вы это определили?

– Отпечатки пальцев обвиняемой остались в разных частях комнаты – на дверных ручках, у зеркала, на поверхности стола и в других местах.

– Вы сфотографировали положение пистолета после того, как убрали подушку?

– Да.

– Фотография у вас с собой?

– Да.

– Позвольте мне взглянуть на нее.

Трэгг достал снимок из портфеля. Маршалл подошел к свидетелю, взял фотографию, показал ее Перри Мейсону и произнес:

– Предлагаю приобщить эту фотографию к делу в качестве вещественного доказательства.

На снимке было изображено изголовье кровати, смятое белье, две подушки и пистолет на простыне.