Щеки пылали из-за насмешки о ее непослушных ногах

Гвен запихнула руку в его карман и сжала свои пальцы вокруг маленьких стеклянных бутылочек.

– Сильван будет очень расстроен,– сказал он, ступая ближе с волчьей улыбкой.

– Сильван умер пять столетий назад, по твоим словам.

В тот момент когда, она сказала эти слова, Гвен пожалела о них. Вспышка боли пересекла его лицо, и она, возможно, ударила бы себя за то, что была такой черствой. Если бы он был болен, то он мог искренне верить всему, что говорил ей, и если так, то смерть его "отца" – реальная или предполагаемая – заставляет его страдать.

– Я сожалею,– быстро сказала она. Гвен посыпала корицу на их пенистое капучино. Потом, чтобы искупить свои неуместные слова, она сунула бутылку назад в его карман, пытаясь проигнорировать двойственно тревожащие факты, что она оказывает пособничество и подстрекает преступника и что она была так близко к его "носку".

Сердито, он погрузил свою руку в карман, вытащил обе бутылки, и кинул их на небольшой прилавок. Без слов, он повернулся спиной к ней и вышел из двери.

Гвен поспешила за ним, и когда она проходила мимо стола, где безукоризненно выглядевший мужчина сидел со своей женой и сыном, она услышала, что мальчик сказал:– Вы можете поверить, что они собирались украсть корицу и шоколад? Они не выглядели бедными. Вы видели его меч? Ничего себе! Он лучше, чем у горцев!

Смущенная, Гвен подтянула пачку печений под ее рукой, пытаясь удержать обе чашки кофе, и боролась с дверью.

– Драстен, подожди. Драстен, мне жаль,– призывала она к его широкой, упрямой спине.

Он остановился на полушаге, и когда обернулся, улыбнулся. Это и была продолжительность его гнева? Она выровняла дыхание и тут же задержала его. Просто он был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела, и когда он улыбнулся …

– Я нравлюсь тебе.

– Нет,– лгала она:– Я не хотела делать тебе больно.

Он был смелым.

– Да, я тебе нравлюсь, девушка. Я могу это сказать. Ты назвала меня по имени, и ты хмуришься влажными глазами. Я прощаю тебе то, что ты была жестокая и беспечная.

Она торопливо изменила предмет разговора и обратилась кое к чему, что беспокоило ее, с тех пор как они покинули Баррет и задиристую Мириам.

– Драстен, что означает слово найаф?

Он выглядел пораженным, затем рассмеялся.

– Кто смел называть тебя крошечным найаф?

– Та противная женщина из Баррет. И она смеялась надо мной.

– Ох, девушка,– еще больше рассмеявшись.

– Ладно, что это означает?

– Ты хочешь всю суть, или простой односложный ответ? Не то чтобы, я могу думать об этом сейчас,– добавил он: – Это уникальное Шотландское слово.

– Всю его суть,– огрызнулась она.

Сверкая глазами, и вредно изогнув бровь, он сказал:– Как хочешь. Это означает человека, который выводит из себя, сильнее, чем мошкара, чья способность раздражать и внушать презрение превышает его крошечный размер, но не дерзость, которая сопровождает это.

К тому времени, когда он закончил, Гвен закипела. Она повернулась и зашагала назад в Баррет, чтобы сказать Мириам точно, что она думала о ней.

– Подожди, девушка,– сказал он, догоняя ее и накрывая ее руку своей: – Это видно как на ладони, что она просто ревновала к тебе,– сказал он ей успокаивающе:– от того, что ты имеешь прекрасного сильный мужчина, такой как я рядом с тобой, особенно после того, как она созерцала меня в тех синих штанах.

Гвен сжала свои кулаки на талии.

– О, ты можешь быть еще больше довольным собой?

– Ты не найаф, девушка,– сказал он, нежно пряча часть ее волос за ухом: – Она выглядела не менее завидующей, следя за моим лицом, когда я смотрел на тебя.

Хорошо. Ее паруса спущены. Гвен внезапно чувствовала себя более снисходительно к Мириам, и это, должно быть, отразилось на ее лице, потому что он самонадеянно улыбнулся.

– Теперь ты хочешь меня еще больше.

– Нет,– сказала она, чопорно вырывая свою руку из его власти: – Пойдем, получим тот автомобиль и уберемся отсюда.

Помилуй ее боже, она начила испытывать к нему больше чем просто - нравиться . Она чувствовала себя защищенной и желанной, чувствовала, что он – ее земля.

19:32

Одна спустившая шина – в компании человека, который понятия не имел, как менять ее, один пит-стоп – забрать оружие, три на – отдых, четыре на кофе, и очень поздний обед, и они достигли предместий Альбората до того, как начали опускаться сумерки.