– Так – это как?

– Сердито!

– Сердито! – обиженно повторил Лешка. – Я, кстати, с тобой разговаривал в то время, когда ты кипяток лила на стол. Получается, ты меня и не слушала совсем?

– Извини, – во второй раз повторила она. – На самом деле из меня сегодня плохой собеседник…

– Лен. – Прищурившись, Лешка окинул ее пристальным взглядом и сменил обиду на озабоченность. – У тебя, может, случилось что? Тебе помощь нужна?

– Случилось. – Лена ответила коротко, давая понять, что в подробности Лешку посвящать не собирается. – Только помощь мне не нужна. То есть ты помочь не сможешь. Мне сейчас может помочь только… сверхлогика.

Черт, вот ведь привязалось словечко!

– Сверхлогика? – Лешкины жесткие рыжие брови медленно поползли вверх. – Интересно! А что ты под этим подразумеваешь?

Лена пожала плечами:

– Некий способ рассуждения, который окажется сильнее обычных логических построений. Только и всего.

– Только и всего, – усмехнулся Лешка. – Против лома есть прием – взять потяжелее лом…

– Вот-вот, – кивнула Лена. – Что-то в этом роде. Леш, а у тебя со сверхлогикой как?

– Не знаю, – задумавшись на секунду, ответил Постнов. – Не практиковался.

– А давай попрактикуемся вместе, – весело предложила Лена.

Почему-то Лешкина сердитость и нелепый эпизод с разлившимся кипятком подействовали на нее позитивно. Разлив по чашкам остатки заново вскипевшей воды из чайника, она жестом пригласила Постнова за стол и почти с наслаждением развернула хрустящую фольгу шоколадной плитки.

– Вот представь… – начала она, сделав пару глотков чая и сунув за щеку бугристый нежно-коричневый ломтик. – Представь, скажем, обычный числовой ряд. Произвольный ряд чисел, подверженный математическим исчислениям. То есть между этими числами стоят плюсики и минусики…

– Ну, – ухмыльнулся Лешка. «Плюсики» и «минусики» его умилили.

– Затем идет знак равенства и некое число. Результат вычислений.

– Понятно. И что?

– Ты знаешь совершенно точно, что все цифры расставлены правильно, – увлеченно продолжила Лена. – И все знаки расставлены правильно. И конечный результат тоже правильный. Но, произведя вычисления, понимаешь, что у тебя получается совершенно другой результат… Почему?

– Потому что у тебя была хроническая двойка по математике в школе, – предположил Лешка, шумно глотнув из чашки.

– А если я считаю на калькуляторе?

– Значит, у тебя неисправный калькулятор.

– А если исправный? Если он совершенно, стопроцентно исправный?

– Тогда… – Лешка задумался и поскреб короткими пальцами рыжий затылок. Потом широко улыбнулся и объявил: – Тогда, значит, ты забыла надеть очки!

– То есть? – заинтересовалась Лена, по инерции дотронувшись до висков: очки были на месте.

– А то и есть. Ты смотришь на цифры и эти… плюсики и минусики… И видишь не то, что должна видеть. Совсем не то, что могла бы увидеть, если бы не забыла надеть свои очки. Или если бы у тебя было нормальное зрение. Предположим, тройку принимаешь за восьмерку, семерку – за единицу…

– И что мне делать? – Лена выпрямила спину, отодвинула чашку и напряженно уставилась на Лешку – так, словно сейчас от его ответа зависела ее жизнь.

Постнов смутился, почувствовав ее странный взгляд и всю ответственность момента.

– Не знаю. Наверное, надеть очки…

– Исключено. Я их уронила по дороге на работу, когда переходила улицу на красный свет. Они упали и разбились.

– Попросить кого-нибудь разглядеть эту цифру…

– Исключено. Все кругом точно такие же близорукие. И ни у кого нет очков.

– Да уж, – усмехнулся Лешка. – Сумасшедший дом какой-то.

– Он и есть, – кивнула Лена. – Так что делать?

– Лечиться!

Лешка сердито нахмурил брови. Лена вздохнула.

Попросить, что ли, у него прощения в третий раз? В самом деле, ведь замучила парня. Вначале кипяток на стол вылила, теперь с цифрами этими дурацкими пристала…

– Пойду я! – Лешка одним глотком выпил остатки чая и громко опустил чашку на стол.

– Спасибо за шоколадку. И за компанию. – Лена не стала его задерживать, чувствуя, что эмоциональный подъем был временным. С минуты на минуту она снова превратится в зомби, а значит, присутствие посторонних только осложнит ситуацию.

– Не за что, – отозвался Постнов. Лена сидела, уставившись в его удаляющуюся белую спину. Шоколад таял за щекой и казался абсолютно безвкусным. – А насчет цифр… – обернувшись уже в проеме двери, добавил он задумчиво. – Знаешь, я думаю, если очень долго и пристально на них смотреть, рано или поздно все равно поймешь, какая из них кажется тебе не той, что есть на самом деле…

– А говорят, от слишком долгого и пристального рассматривания взгляд замыливается, – натянуто улыбнулась Лена.

Постнов в ответ ничего не сказал и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь ординаторской.