С виду девчонке было лет семнадцать, хотя при общеизвестной тенденции к акселерации запросто могло оказаться и четырнадцать. Но, судя по ее поведению, Евгения за взрослого дяденьку она считать не собиралась.

– Вроде того, – ответил он неопределенно. – Ас чего вы взяли, что меня зовут Ахмед?

– Ас чего вы взяли, что меня зовут Галя? – ответила она вопросом на вопрос.

Оказывается, это у нее такой юмор, тупо подумал Евгений, не находя в себе сил оценить шутку.

Пришлось извиниться. Едва сдерживаясь, он продолжал улыбаться и глупо хлопать глазами, ожидая, когда же они наконец разойдутся каждый в свою сторону. Но Галя, оказавшаяся не Галей, кажется, так быстро уходить не собиралась.

Она назвала ему свое имя. Он повторил его и тут же забыл, чувствуя, что в карманах непроизвольно сжимаются кулаки.

«Ну же, – уговаривал он ее мысленно. – Давай, топай наверх. Иди своей дорогой, тебя дома заждались уже. На кой черт я тебе сдался?»

– А что это вы ни свет ни заря затеяли переезд? – Круглые глаза подозрительно сощурились, круглое лицо склонилось набок, выражая крайнюю степень любопытства.

Пришлось оправдываться.

– Это не совсем переезд, – объяснил Евгений, решительно шагнув вперед и хватая кресло обеими руками. – Просто решил избавиться от старой мебели, отвезти ее на дачу.

– От старой мебели? – Галя с сомнением оглядела кресло и не долго думая вынесла вердикт: – Какая же это старая мебель? Я помню, вы прошлой зимой ее купили. Ваши грузчики почти целый час лифт держали, пришлось пешком на седьмой этаж топать. Два кресла и диван, я очень хорошо их помню…

Ситуация складывалась абсолютно идиотская. Евгений стоял с креслом в руках, недвусмысленно давая понять, что разговор пора бы закончить. Любопытная девица же продолжала стоять на лестнице, загораживая ему проход, и отступать не думала.

– Старая мебель – очень относительное понятие, девушка. Каждый судит в меру своих материальных возможностей. Пропустите меня. Пожалуйста, – проговорил он ледяным тоном, чувствуя, что последние капли его терпения на исходе. Если сейчас она задаст ему еще один вопрос – он просто бросит в нее это чертово кресло, так хорошо ей запомнившееся. И уж тогда держись, мало не покажется.

– По-жа-алуйста, – пропела девица насмешливым елейным голоском и уже сделала первый шаг назад, но в это время за спиной Евгения послышался звук поворачивающегося в замке ключа.

– Шоу маст гоу он, – пробурчал он себе под нос, не понимая уже, плакать ему или смеяться. Поставив кресло на пол, он обернулся, чтобы поприветствовать очередного зрителя.

Им оказалась семидесятилетняя старушка, разбуженная стуком о входную дверь. Интересно, кто будет следующим?…

– Что это вы тут, молодежь, шумите? – недовольным сонным голосом пробурчала старушка, оглядывая маленькими, сверкающими в темноте, как две черные бусины, глазками действующих лиц – Евгения, рыжую девчонку и кресло.

– Вот. – Евгений развел руками, снова нацепил на лицо вымученную улыбку и повторил историю, уже изложенную рыжей девчонке, которую про себя продолжал называть Галей. Та продолжала оставаться на ступеньке и слушала с большим интересом.

– Другого времени не нашли, что ли? – поинтересовалась старушка, сосредоточив теперь все свое внимание на кресле. Глазки-бусинки, подслеповато сощурившись, словно ощупывали гобеленовую обивку.

«Будь оно неладно! – подумал Евгений. – Будь оно проклято! – Нужно было оставить его на балконе, и не было бы никаких проблем. Не пришлось бы по крайней мере объясняться с половиной подъезда».

– Кто рано встает, тому Бог дает, бабуля, – объяснил он, снова собираясь взяться за свою ненавистную ношу. – С вашего разрешения, я пойду. У меня там внизу машина без сигнализации.

– Кресло-то новое совсем, – как будто не слыша его, пробормотала старушка неодобрительно. – Только запачканное. Так ведь очистить недолго, было б желание…

Евгений, холодея от этих слов, улыбнулся уголками губ, лихорадочно пытаясь сообразить, что сказать в ответ. На самом деле ему было страшно. Страшно и ужасно обидно от того, что все так глупо получилось, что целых два человека стали свидетелями его утреннего рандеву. И он держался из последних сил, чтобы не обнаружить этого душившего изнутри страха, чтобы выглядеть равнодушным и ироничным.

– Так не очищается! Кофейные пятна, они такие въедливые!

– Да что ты? – энергично затрясла головой старушка. – Что ты, сынок, любое пятно вывести можно! А от кофе пятна – так проще простого! Было б желание! Ты вот послушай, я тебе скажу…

Далее последовал рецепт какой-то невероятной смеси.

– Записал бы, ручка-то есть у тебя?

– Я запомню, – пообещал Евгений и, понимая, что есть только один способ прекратить все это безобразие, снова схватился руками за кресло и пошел вперед, не обращая внимания на препятствие, недвусмысленно намереваясь протаранить любопытную рыжую спортсменку. Та, видимо, почувствовав всю степень серьезности ситуации, спорхнула с лестницы и прижалась к стене, пропуская Евгения.