Взгляд ее был таким говорящим, что Кафар снова не выдержал, встал из за стола и с такой силой поцеловал ее, что Фарида вскрикнула. С трудом вырвавшись из его рук, она воскликнула, махая руками:

— Да ты же совсем как дикарь! — и неизвестно, чего больше было в этом ее восклицании — обиды или наслаждения. — Ну ничего, я тебе отплачу за все. Будь готов к сражению!

— Я готов, — рассмеялся он.

Истинный смысл этих слов Кафар почувствовал гораздо позже, когда они лежали в его кровати. Так захотела сама Фарида, и, как выяснилось позже, в это она тоже вкладывала определенный смысл.

— На этот раз я приду к тебе в гости, — с угрозой сказала она после ужина.

…Он ждал ее, лежа в постели. В комнате было темно, и только когда Фарида легла рядом с ним, Кафар понял, что она совершенно голая.

Обняв Кафара за шею, она вдруг с такой силой прижала его к своей груди, что у Кафара перехватило дыхание. Задыхаясь, Кафар забился в этих объятиях и, с трудом высвободив лицо, чтобы глотнуть воздуха, с минуту лежал, оглоушенный, как человек, долго пробывший под водой.

— Ты же чуть не задушила меня, — наконец смог выдавить он.

— А ты как думал! — торжествующе захохотала Фарида. — Я ведь тебя предупредила!

— Да разве ж так можно…

— Почему же нельзя? Теперь будешь знать, какая я. Ненавижу дохлых мужчин.

Кафар осторожно спросил:

— А меня ты к каким относишь?

— Тебя?.. Поначалу ты тоже был дохлый… — А теперь?

— Теперь? Понемногу оживаешь. Скажи спасибо пне.

Тут Кафар с такой силой сжал ее в объятиях, что она вскрикнула:

— Ой, мамочки!

Теперь захохотал Кафар, и Фарида вроде бы обиделась.

— Слушай, да ты настоящий медведь!

И когда он захотел, теперь уже ласково, обнять ее за талию — Фарида не отстранилась.

…Они молчали, охваченные истомой. На миг Фариде почудилось даже, что ей снится все это — так остры, так сладостны были забытые, казалось бы навсегда, ощущения.

Обессилел и Кафар. Правда, и прошлой ночью, когда Фарида уснула, он чувствовал себя истомленным, но в тот раз усталость его быстро прошла. А теперь он чувствовал опустошенным всего себя — безвольны были его мышцы, кости стали легки, как ветошь. На какое-то мгновение это даже испугало его — а вдруг он теперь останется таким навсегда?

Фарида теперь казалась ему далекой, чужой. Отчего-то пришла на ум Гюльназ, и так вдруг захотелось увидеть ее, что если бы можно было — он прямо сейчас отправился бы в деревню…

— О чем ты думаешь?

Он вздрогнул от ее вопроса, пробормотал:

— Так, ни о чем…

— Зачем обманываешь?

— С чего ты взяла, что обманываю?

— Хочешь, скажу, о чем ты сейчас думал?

— Ну, скажи.

— Но с одним условием.

— С каким еще условием?

— Если угадаю, что у тебя на сердце, — запираться не станешь. Ладно?

Кафару вдруг стало не по себе.

— Так ты еще и колдунья? — попытался пошутить он.

Фарида прошептала грустно:

— Чтобы это знать — не надо быть колдуньей…

— Ну ладно, говори, что ты там угадала.

— Мужчины, переспав с чужой женщиной, всегда вспоминают женщин, которых любят…

Эти слова так обожгли Кафара, что он почувствовал, как язык его прирастает к гортани. Он чуть-чуть отодвинулся к стене.

— Ну, допустим, что ты права. А женщины? О чем, по-твоему, думают в такие минуты женщины? Они кого вспоминают?

— И они вспоминают мужчин, которых любят.

— Вот оно что… — Он не знал, как ему быть: то ли обратить все в шутку, то ли притвориться рассерженным. Но она опередила его.

— Хочешь, я даже скажу, о ком ты сейчас мечтаешь? Ты мечтаешь о Гюльназ.

На этот раз Кафар струхнул не на шутку. — О ком, о ком?

— О Гюльназ.

— А это еще кто такая? — как можно безразличнее спросил Кафар. «Что она, в самом деле, колдунья, что ли?» — судорожно думал он.

— Ну, так как, угадала?

— А ты о ком думаешь? — Кафар нервничал и прекрасно понимал, что Фарида знает, почему он так нервничает — не зря же она сейчас так спокойна. И это ее спокойствие совсем вывело его из равновесия. — Могу я тоже поинтересоваться, о ком ты думаешь?

— Нет, ты ответь сначала, угадала я? Молчишь? Ну, значит, угадала. Значит, со мной ты тушишь свой огонь, а любишь другую, так, да?

Она вскочила с кровати и кинулась к выключателю. Кафар зажмурил глаза, но даже так, из-под прикрытых век, он видел ее полные бедра, белые груди с похожими на спелые ягоды малины пятнышками сосков.