Шрифт:
13 июня 1924
ОБ АНГЕЛАХ
1
Неземной рассвет блеском облил… Миры прикатили: распрягай! Подняты огненные оглобли. Ангелы. Балаган. Рай. Вспомни: гиганты промахивают попарно, торгуют безднами. Алый пар от крыльев валит. И лучезарно кипит божественный базар. И, в этом странствуя сиянье, там я купил — за песнь одну — женскую душу и в придачу нанял самую дорогую весну. 24 апреля 1924
2
Представь: мы его встречаем вот там, где в лисичках пень, и был он необычаен, как радуга в зимний день. Он хвойную занозу из пятки босой тащил. Сквозили снега и розы праздно склоненных крыл. Наш лес, где была черника и телесного цвета грибы, вдруг пронзен был дивным криком золотой, неземной трубы. И, он нас увидел; замер, оглянул людей, лес испуганными глазами и, вспыхнув крылом, исчез. Мы вернулись домой с сырыми грибами в узелке и с рассказом о серафиме, встреченном в сосняке. 8 июля 1924
ВЕЧЕР
10. 7. 24.
ПЕТЕРБУРГ (три сонета)
1
Единый путь — и множество дорог; тьма горестей — и стон один: "когда же?.." Что город мой? я забываю даже названья улиц… Тонет. Изнемог. Безлюдие. Остались только Бог, рябь под мостом, да музы в Эрмитаже, да у ворот луна блестит все та же на мраморных ногтях гигантских ног. И это все. И это все на свете… В зеркальные туманы двух столетий гляделся ты, мой город, мой Нарцисс… Там, над каналом, круглыми камнями взбухал подъем, и — с дребезжаньем — вниз… Терзаем я утраченными днями… <24 августа 1924>
2
Терзаем я утраченными днями, и тленом тянет воздух неродной. Я сжал в алмаз невыплаканный зной, я духом стал прозрачный и упрямый. Но сны меня касаются краями орлиных крыл, — и снова, в час ночной, Нева чернеет, вздутая весной, и дышит маслянистыми огнями. Гранит шероховат. Внизу вода чуть хлюпает под баржами, когда к их мерному прислушаешься тренью. Вот ветерок возник по волшебству, — и с островов как будто бы сиренью повеяло… Прошедшим я живу. <24 августа 1924>
3
Повеяло прошедшим… Я живу там… далеко… в какой-то тьме певучей… Под аркою мелькает луч пловучий, — плеснув веслом, выходит на Неву.