Сантор глубоко вздохнул, когда Феррус Манус отстранился от него и возвратился к оруженосцам, от такого выражение уважения Примархом у него пересохло во рту.

Рассердившись на самого себя, он отбросил свою мгновенную слабость и сказал:

– Капитан Балхаан извлёк ошибки из этого сражения, но я соглашаюсь, что его слабость должна быть наказана. Снятие его с должности капитана Феррума нанесёт удар по моральному состоянию его команды. Если они хотят восстановить их честь, то будут нуждаться в лидерстве Балхаана.

– Итак, что ты предлагаешь?
– спросил Феррус.

– Что-нибудь, что покажет, что он обратил на себя ваш гнев, но, в то же время, что Вы милосердны и даёте ему и его команде шанс вернуть ваше доверие.

Феррус Манус кивнул, а оружейники уже приладили его нагрудник к спинной пластине, его серебряные руки размещались по обе стороны от него, они опустили льняные ткани в железные сосуды с душистыми маслами и умащивали ими его руки.

– Тогда я назначу одного из Железных Отцов, чтобы тот присоединился к командованию Феррумом, - сказал Феррус Манус.

– Ему не понравится это, - предупредил Сантора.

– Я не оставляю ему выбора, - сказал Примарх.

АНВИЛЛАРИУМ Железного Кулака напоминал титаническую кузницу. Огромные, свистящие поршни вздымались и падали на входе в приёмные покои, отдаленный лязг молотов отзывался эхом через листовой металл пола. Это было похожее на пещеру место, в

воздухе стоял острый запах масла и раскалённого металла, место, пропитанное промышленностью и машинами.

Сантор наслаждался шансом прибыть в Анвиллариум, ибо здесь планировались великие дела, а неразрывные узы братства ковались именно в этом месте. Быть в таком братстве было честью, о которой мечтали лишь немногие, не говоря уже о том, чтобы осуществить это.

Прошло два месяца после неудачной встречи капитана Балхаана с кораблями Диаспорекса, а 52-ая Экспедиция ни на шаг не приблизилась к уничтожению вражеского флота. Новое предостережение, вызванное поражением Балхаана, означало, что другие суда не были потеряны, но также и то, что решающая битва была практически исключена.

Сантар и остальная часть его воинов из Клана Аверни стояли по стойке «вольно», охраняя большие ворота, которые вели в Железную Кузницу, самый секретный реклюзиум Примарха. Морлоки собрались в дальнем конце Анвиллариума, мерцающая сталь их Терминаторской брони отражала красный огонь факелов, которые висели на стенах в железных держателях. Солдаты и высокопоставленные офицеры Имперской Армии стояли вместе с Адептами Механикус, и Сантор кивнул с уважением, когда встретился с горящим взглядом их старшего представителя, Адепта Ксантуса.

Как капитан Первой Роты, его обязанностью было «опознать» Примарха, и он шагал к центру Анвиллариума. Знаменосцы Легиона прошли, чтобы стать около него. Одно знамя было личным баннером Примарха, изображавшим убийство им большого червя Азирнота, в то время как на другом был герб Легиона Железных Рук. Изображения на знамёнах были сшиты из мерцающей серебряной нити на черном бархате, их края были изорваны во множестве мест пулями и лезвиями. И хоть оба всегда были в гуще сражений, никто не пал или поколебался в тысячах побед.

Ворота полностью открылись со свистом пара и жаром печи, и Примарх вошёл в Анвиллариум. Его броня блестела от масел, а бледная кожа зарумянилась от жара. Все присутствующие здесь воины, за исключением Терминаторов, преклонили колени в честь могущественного Примарха, который нёс свой огромный молот, Крушитель Кузниц, поднятый к огромному наплечнику в форме собачьего зуба.

Броня Примарха была черна, каждая ее поверхность была выкована вручную, каждый её изгиб и угол были совершенны, её величественность соответствовала только существу, которому она принадлежала. Высокий латный воротник из чёрного железа поднимался позади его шеи, а рельефные заклепки гордо проступали по краям каждой пластины.

Лицо Примарха было словно вырезанным из мрамора, выражение его лица и тяжелые брови хмурились в тлеющем гневе. Когда Феррус Манус шёл среди его воинов, любая весёлость пресекалась сама собой перед безжалостным боевым лидером, который требовал совершенства и презирал слабость во всех вещах.

Позади Ферруса Магнуса шла высокая фигура Кистора, командира астропатов флота, обмотанного в кремово-чёрные одежды, обрамленные по краям золотым антемионом. Его голова была обрита, ребристые кабели тянулись от висков и макушки, исчезая во тьме металлического капюшона, который обтягивал его голову. Глаза астропата горели мягким розовым светом, а в честь его принадлежности к Железными Рукам его правая рука была заменена аугметической. В другой руке он сжимал посох с глазом на вершине, золотой пистолет, подаренный ему Примархом, был прикреплён на поясе.

Сантор встал перед Примархом и протянул руки, чтобы получить его молот. Феррус Магнус кивнул и переложил огромное оружие в протянутые ладони Сантара; вес был огромен даже для одного из Астартес Императора. Его рукоять была цвета чёрного дерева, инкрустированная серебряными и золотыми нитями, которые образовывали форму молниевого болта. Её изголовье было вырезано в форме могущественного орла, его колючий клюв дополнял грозный вид и заострённые крылья. Честь держать оружие, выкованное на Терре самим Примархом, не поддавалась исчислению.