— Не забывайте, в чужих землях мы, сторожиться надо, беду накличем!

На следующий день Луня сам попросился в дозор — ему хотелось поглядеть на чужих людей, по пятам за которыми шел отряд. В дозор вместе с ним пошел Сур, позже, после полудня, его должен был сменить Зугур.

Луня и Сур, нахлестывая коней, быстро умчались вперед от собирающихся в путь отрядников, и лишь на подходе к чужинцам спешились, оставили коней в балочке, а сами пешим ходом добрались до зарослей колючих угорных кустов, и лишь отсюда разглядел и понял Луня, за кем вот уже почти целую семидицу шел их отряд.

Гремы! Высоченные, крепыш Чу любому из них, пожалуй, чуть выше пояса. Все гремы были в рыжих олених шапках, не смотря на жару, за спиной у каждого в специальной увязке — каменная секира, у пояса — моржовый нож с длинной и тонкой рукоятью — чтобы в бою не надо было далеко тянуться. И идут по-гремски — цепью, след в след, а передний, пониже остальных ростом и постарше годами, ударяет костяной палкой в землю, отбивая такт шага всего отряда.

«Вот и свиделись!», — подумал про себя Луня, и усмехнулся — будь что будет, а за мать он теперь точно поквитается, отмстит за родную кровь.

— Северяне они! — шепотом сказал Сур: — Волхв сказал, ваши племена сталкивались, и еще сказал — в бою с этими тягаться трудно — сильны и умелы. Куда ж их демоны гонят? Чего они там потеряли?

«Чего потеряли — про то не ведаю, а вот что найдут, знаю точно смерть свою!», — хотел ответить Луня, но тут вдруг из зарослей, что колючей стеной высились по левую руку от дозорных, стали выныривать низкорослые, странного вида, люди, с диковенным оружием в руках. Луню и Сура они не видели, зато видели гремов, и явно собирались напасть на них.

— Эт-то что… за такое? — пробормотал Сур, с изумлением вглядываясь в выбирающихся из зарослей чужаков. Луня только отрицательно помотал головой — он и сам видел подобных людей впервые. Были незнакомцы кряжисты, отдеты в грубые накидки из плетеных волокон травы, лица из закрывали травяные же маски, с узкими прорезями для глаз. В руках у каждого — длинное, чуть не в три человеческих роста, связанное из нескольких корявых стволиков песчаного дерева, копье, с наконечником из расколотой бедренной кости какого-то длинноного животного. Вскоре чужаков собралось около трех десятков. Их предводитель, чью травяную маску укарашали птичьи перья, визгливо заорал, указывая своей кривой пиковиной на гремов, и низкорослые бросились в атаку.

— Скачи к нашим, упреди! — бросил Луня Суру, вытягивая из сада лук: Видать, побьют гремов, не выстоят они!

Луня и сам не знал, почему, но он вдруг пожалел заклятых своих врагов — ему казалось, что погибнуть от рук коротышек с кривулинами вместо оружия недостойно могучих северных воителей, каковыми, не смотря ни на что, являлись гремы.

Сур неслышно скользнул меж стеблей травы назад, в ложбину, где были спрятаны кони, а Луня стал наблюдать за начавшейся на пригорной луговине битве.

Гремы, услыхав воинственные крики нападавших, выстроились клином, в острие которого встал настоящий великан — даже Луня, который был не малого роста, еда ли достал бы ему головой до подмышки. Взметнулись в воздух огромные секиры, и окрест грянул протяжный рев гремских боевых рогов. Эхо запрыгало по горным склонам и затерялось меж черных скал.

Нападавшие совсем ничего не знали о боевом искусстве гремов, иначе они не бросились бы так безоглядно под удары каменных секир, но их было много, слишком много против семерых, а вернее, шестерых гремов, потому-что предводитель северян, тот, что бил в землю костяным посохом, когда гремы шли вдоль гор, не принял участие в битве — он спрятался за спинами соплеменников и принялся быстро собирать ветки, сухие бодыли и охапки выженной солнцем травы, намереваясь развести огонь. Вот уже кучка топлива готова, вот грем простер над ним ладони, и миг спустя заплясали под ними веселые язычки огня.

«Эге, да это волхв ихний!», — сообразил Луня: «Колдовать сейчас начнет, своим помогать!».

Первый натиск низкорослых врагов гремы отбили в считанные мгновения. Казалось, только что катилась на них готовая все сокрушить на своем пути, вопящая и орущая людская лавина, потрясавшая копьями, но вот она достигла стоявших неподвижно великанов, дружно взметнулись секиры, прогремел гремский боевой клич, столь ненавистный Луне, и нападающие были отброшены, в беспорядке отшли, зывывая и визжа. На желтой сухой траве остались лежать тела семерых людей в травяных накидках, порубленные секирами, но и один из гремов, вдруг зашатавшись, рухнул под ноги соплеменников.

«Копьями достали!», — догадался Луня, вспомнив все, что он знал о гремах: «Эх, что ж они броней-то не носят!». Неожиданно ученик волхва поймал себя на мысли, что он искренне желает победы своим недругам. Уж больно мерзкими казались Луне визгливые коротыши, уж больно поганой была смерть от их костяных копий. Но может быть, нападавшие испугаются несокрушимости гремов? Потерять семерых за раз, взяв только одну вражью жизнь — слишком неравный мен!

Однако люди в травяных повязках так не думали. Они вновь сгрудились, выставив свои длинные копья, и бросились на гремов, вопя еще оглушительнее и пронзительнее. Противники сшиблись, и на этот раз гремам пришлось туго. Низкорослые больше не лезли под удары страшных секир. Окружив шестерых северян, они издали старались свалить их ударами копий. Гремы отважно бросались на врага, ломая хрупкие кривые древки, но силы были слишком не равны.