Бойцов Зубр собрал действительно много, поэтому пули летели плотно со всех сторон, пока он пересекал холл.

По дороге Учитель бил ногами и руками всех, кто попадался ему на глаза. Дыма и пороховой гари от стрельбы автоматы выбросили столько, что у него даже в носу зачесалось, а его фигура и так плохо различимая, совсем исчезла в сизом чаде с глаз стрелков.

Прошло, наверное, минут пять, прежде чем ему удалось разобраться со всеми, и при этом немало побегать по этажам, дом у Зубра действительно оказался большой. Последним он убил Рохлю, который, увидев, что его бойцы гибнут один за другим, побежал во двор прятаться в бункере специально для такого случая выстроенного во дворе.

Пришлось догонять. Начальник безопасности стрелял в него из пистолета, потом бросил гранату, что было глупо, та отлетела от угла дома и осколками посекло самого Рохлю. Учитель убедился в тот, что умер, потом вернулся в дом.

Зубр забился в комнату, которая тоже напоминала бункер, окон в ней не было, зато имелась железная, массивная дверь, закрытая на множество засовов, которую ему не удалось выбить, только ногу отбил. Это учителю не понравилось, он рассердился и пошел искать что-нибудь для вскрытия этой каменной банки.

Шило не соврал — действительно в комнате охраны он обнаружил гранатометы и пару стингеров. После недолго раздумья он решил использовать чудо американской техники — просто из любопытства.

После первой ракеты металлическое полотно смялось, но выдержало, но после второго выстрела провалилось и влетело с оглушительным треском внутрь.

Учитель подождал, пока развеется пыль и пороховые газы, потом осторожно заглянул в комнаты. Правда, смотреть было особо не на что, от Зубра осталось только окровавленный кусок мяса на полу.

«Сильная штука, — уважительно подумал он. — Действительно, может самолет сбить или вертолет…»

Учитель ушел так же, как и пришел — перемахнув через забор. Живых в доме не осталось. Того парня, которого он пощадил, застрелил кто-то из своих — вероятно случайно.

«Гном» вошел к кафе с довольной ухмылкой и сразу подошел к столику, где сидели его верные кореша — «Гоблин» и «Мята», пившие пиво.

— Ты чего лыбишься? — поинтересовался Мята. — По роже кто въехал или к бабе сходил?

— Ну, ты, братан, совсем больной стал! — Гном посмотрел на него суровым взглядом и пошел к бару, взяв там бутылку водки и большую чашку с салатом, вернулся обратно и торжественно поставил принесенное на стол. — Видал? А ты?! По роже дали …

— Чего прибурел? — Гоблин потянулся к бутылке. — Неужели сотик, что вчера у пьяной телки забрали, скинул?

— Не, сотик, правда, загнал, но дали мало, всего пятьсот, хоть и навороченный был.

— Делись! — мрачно потребовали приятели. — Пусть по сотке, но и то хлеб, когда голодно.

Гном молча достал портмоне из настоящей дорогой кожи и вытащил из довольно толстой пачки пару сотенных купюр и положил на стол перед обалдевшими приятелями две купюры достоинством в тысячу рублей, немного подумав, добавил еще пару соток.

— Ты… это случаем не наследство получил от внезапно помершей за границей бабушки? — Мята сунул деньги в карман. — Смотри, какой лопатник! Да с таким на «мерсе» надо ездить!

— Лопатник старый, мы его еще в прошлом году у одного лоха забрали, я тогда в мусорку не скинул, решил себе оставить, теперь, видишь, пригодился — бабки носить…

— То что не скинул — дурак! — пробурчал Гоблин, разливая водку по пластиковым стаканчикам. — Нас по нему могут вычислить, а это голимый срок!

— Могли в прошлом году, — поправил его Гном и коротко хохотнул. — А в этом о нем уже все забыли, даже сам терпила его не узнает, видишь, я к нему медяшку прицепил, теперь он вроде как работы Фаберже!

— Фаберже, он, видите ли!! А чего ты такой красавчик и при деньгах? Может, корешам своим старым скажешь, а то и поделишься?

— А как же! Только сначала вздрогнем для настроения? Потом со всем и разберемся.

Мята с Гоблином озадаченно переглянулись, выпили и бросили в рот по ложке салата.

— Рассказывай!

— Пока вы тут пиво цедили, я с людьми общался…

— Где ты их нашел? Одни лохи вокруг…

— А перца помнишь из второй квартиры? Он прямо из армии на зону загремел, потому что в роте всю дедовщину переметелил, двоих на перо поднял, хорошо еще, что пацаны выжили, а то бы получил пожизненно. Погоняло у него подходящее для таких разборок — «Шило».

— Помню и что?

— А то, что сейчас он при бабках и в шоколаде…