– Да я и не боюсь, – и малышка просунула руку в щель под крышкой и погладила мягкие перья.

– Если бы окна в вагоне были закрыты, я бы вынул ее и пустил на пол. Знали бы вы, какая она умная: стоит ее только позвать – она сразу же подойдет.

– А какое вы дали ей имя?

– Я прозвал ее Тони, потому что когда она была совсем маленькая, то все время пищала «тон-тон! тон-тон!»

– Тони? У нее имя как у девочки! – девочка улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.

– А как зовут вас? Прошу прощения, но мне бы очень хотелось знать ваше имя.

– Меня зовут леди Джейн.

– Леди Джейн, – повторил юноша. – Как странно!

– Папа звал меня леди Джейн, и теперь все так зовут.

Мать печально взглянула на девочку, и на глазах ее выступили слезы.

– А вы не хотели бы взглянуть на мою цаплю? – спросил молодой человек и подвинул корзину к даме. – Белая цапля – птица обыкновенная, но голубая в нашем краю редкость.

– Благодарю. Действительно, это редкость. Вы сами ее поймали?

– Да, и совершенно неожиданно. Я охотился в поместье моего дяди, как раз той станции, где сел в поезд. Было уже довольно темно; выхожу из болота, очень тороплюсь, как вдруг слышу у самых ног, справа, кто-то кричит: «Тон! тон! тон!» Нагибаюсь – цапля! Крошечная такая, еще летать не умеет; подняла головку и смотрит на меня круглыми глазами. Я пожалел ее, унес домой, приручил, и теперь она узнает меня по голосу.

Он поставил корзину обратно на кресло и придерживал ее, пока девочка нежно поглаживала цаплю своими маленькими ручками.

– Похоже, цапля ей понравилась, – заметил юноша, обращаясь к даме.

– Да, она очень любит всякую живность, дома у нее осталось много разных зверюшек, вот она и грустит по ним.

На глаза дамы вновь навернулись слезы.

– Позвольте мне подарить вашей дочери мою Тони.

– О нет, благодарю вас! Зачем вам лишать себя...

– Я ничего не лишаюсь, уверяю вас. В городе все равно придется цаплю кому-то отдать. В колледж ее приносить не позволят, а дома мне некому ее доверить. Прошу вас, разрешите отдать птицу леди Джейн, – настаивал юноша, обращаясь к матери и улыбаясь взволнованному ребенку.

– О, мама! Милая, хорошая мама! Позволь ему подарить мне птичку! – вскричала леди Джейн, с умоляющим видом складывая ручки.

Какое-то время мать колебалась, однако в конце концов отказала.

Молодой пассажир пересел поближе к матери.

– Надеюсь, вы перемените решение, – почтительно обратился он к ней.

Девочка между тем пришла в полное отчаяние.

– Мамочка, ты только вспомни, мне не разрешили взять с собой ни котенка, ни собачку, ни моих овечек. Мне без них так скучно!

– Хорошо, хорошо, милая, дай мне подумать, – откликнулась мать.

– Мама, позволь мне хоть сесть рядом с корзиной и гладить птичку!

– Разрешите ей пересесть в другое кресло. Посмотрите, как она устала. Ее надо немного развлечь!

– Благодарю. Она действительно устала, ведь мы едем издалека, из Сан-Антонио [1] . Она все время была у меня умница, не капризничала. Хорошо, пусть она перейдет к вам.

Новый знакомый устроил малышку у окна, опустил шторы, чтобы цапля не улетела, поставил корзину на пол, достал птицу и посадил ее на колени леди Джейн.

– Взгляните, – сказал он ей, – я обшил кусочком кожи одну ногу, получилось нечто вроде браслета, за него можно закрепить длинную крепкую бечевку. Если ваша мама позволит вам принять от меня в подарок мою любимицу, вы, уходя из дому, будете привязывать ее бечевкой к креслу или к столу, и она в ваше отсутствие никуда не заберется, не набезобразничает и не ушибется.

– Но я ни за что ее одну не оставлю, – возразила девочка, – она всегда будет со мной.

– Все же если цапля вдруг потеряется, – продолжал пассажир, – я вас научу, как ее отыскать. – Он распустил одно крыло птицы и придержал его, положив на ручку леди Джейн. – Видите, она у меня словно меченая. Вот три черных креста, три родимых пятна – такие же и на другом крыле. Когда крылья сложены, кресты не видны. Цапля будет расти – и кресты будут увеличиваться. Если случится так, что вы надолго расстанетесь с птицей, то потом вы ее всегда узнаете по этим черным крестам.

– Значит, если мама позволит, мне сегодня же можно будет забрать ее?

– Конечно, корзина очень легкая, вы сами сможете ее нести.

– Знаете, – шепнула девочка, оглядываясь на мать, которая положила голову на спинку кресла и, по-видимому, задремала, – мне очень, очень хочется повидать мою собачку Карло, и кошку, и барашков, но я не жалуюсь маме – она все плачет.

– Какая вы молодец, что так заботитесь о своей маме! – заметил молодой человек, растроганный откровенностью малышки. Из деликатности он не стал расспрашивать ее о причине слез матери.

– У мамы ведь больше нет близких на свете, кроме меня, – продолжала леди Джейн шепотом. – Папа от нас ушел, и мама говорит, что он долго, долго не вернется. Он умер. Вот почему мы должны были оставить свой дом. Теперь мы едем в Новый Орлеан и будем жить там.

– А вы прежде бывали в Новом Орлеане? – спросил юноша, с нежностью глядя на белокурую головку, приникшую к его плечу.

– Никогда! Я никогда никуда не ездила. Мы жили в прериях [2] . Там остались и Карло, и кошка, и барашки, и мой пони Подсолнух. Его так назвали потому, что он золотистой масти.