Сам я смотрел на предстоящее совещание со смесью страха и нетерпения. Нетерпение наконец возобладало, и я открыл заседание.

— Я знаю, вы все приготовились обсуждать продажу «Веселого дома», — начал я, оглядывая развалившихся в креслах членов команды, — но произошло нечто, на мой взгляд, отодвигающее этот вопрос на второй план. Если никто не возражает, я временно отложу обсуждение продажи казино в пользу нового дела.

Это вызвало легкое шевеление, обмен недоуменными взглядами и пожатия плечами. Не желая отвлекаться на град вопросов и комментариев, я поспешил продолжить:

— Есть одно задание... нет, я не могу так его назвать. Там нет никакой оплаты и никакого клиента. Просто это нечто такое, чем, по-моему, следует заняться корпорации М.И.Ф. Я не чувствую себя вправе приказывать кому-либо в этом участвовать... и даже не вижу возможности поставить это на голосование. Речь может идти о добровольцах.

Тананда подняла руку. Я кивнул ей.

— Мы услышим, в чем, собственно, дело? Или нам нужно записываться добровольцами вслепую?

Я было попытался подыскать нужные слова, но тут же бросил эту затею. Молча я толкнул к ней по столу маленькую продолговатую коробочку. Она хмуро посмотрела на нее, потом на меня — и подняла крышку.

Ей хватило всего одного взгляда внутрь, чтобы разобраться в ситуации. Опустившись в кресло, она сцепилась взглядом со мной, а затем покачала головой и тихо присвистнула.

— Слушай, это задание для одного или нескольких участников? — ворчливо спросил с противоположной стороны кабинета Корреш.

В ответ Тананда подняла коробочку, наклонив ее так, что все могли видеть содержимое. Внутри находился отрезанный палец, женский палец. На нем красовалось безвкусно-крикливое кольцо.

Последовало долгое молчание, пока собравшиеся смотрели на это официальное послание. Затем Маша прочистила горло.

— И почем такое? — насмешливо спросила она, но, судя по ее тону, не ожидала от кого-нибудь смеха.

Никто и не засмеялся.

— Чего-то я не пойму, босс? — нахмурился Гвидо. — Это, что ли, шутка?

— Вы с Нунцио не присутствовали на грандиозном финале, Гвидо, — сказал я. — Помнишь королеву Цикуту? Там, в моем родном измерении Пент?

— Разумеется, — кивнул он. — Неплохая была деваха... хотя и гадина.

— Ну, это зависит от того, в фаворе ты у нее или нет, — скривила рот Тананда, бросая коробочку обратно на стол.

Я проигнорировал ее реплику:

— Банни, тебя там не было, так что...

— Я кое-что узнала об этом из разговора с Коррешем, — возразила она.

— Королева Цикута хотела после свадьбы с Родриком провернуть один любопытный план: соединить военную силу Поссилтума с богатством ее собственного королевства Тупик и осуществить давнюю свою мечту о завоевании мира. Правда, она собиралась убить Родрика, если он будет против этой идеи.

Я взял коробочку и повернул ее в руках.

— Я думал, что остановил ее, навсегда связав с Родриком неснимающимися обручальными кольцами. Лежащее здесь в коробочке кольцо — ее... чтобы от него избавиться, ей пришлось отрубить себе палец. Этого я не предвидел.

— Я подозреваю, что она любила свою мечту больше, чем палец, — поморщился Корреш.

— Похоже, так, — кивнул я. — Теперь она на свободе с армией, предоставленной ей нами еще тогда, когда я был придворным магом Поссилтума. Я не самый выдающийся военный аналитик из всех здесь присутствующих, но, по-моему, ничто на Пенте не сможет остановить ее... если в игре не примет участия корпорация М.И.Ф.

— Не могу понять, — сказал Корреш, — зачем она уведомила нас обо всем этом официальным посланием. Зачем ей лишние проблемы?

— Неужели ты не понимаешь, что это вызов, братец? — вздохнула Тананда. — Перчатки вышли из моды, потому она швыряет нам палец.

— Вы все, кажется, придерживаетесь более высокого мнения о королеве, чем я, — вступила в разговор Маша. — Для меня это больше похоже на приглашение в западню. Насколько я помню, когда мы разбежались, старушка Цикута была не слишком к нам милостива. Не исключено, что ее план, возможно, уже выполнен... В таком случае мы станем гвоздем развлекательной программы на праздновании победы.

Мне это не пришло в голову. В последнее время я что-то часто упускаю из виду важные вещи.

— Может, ты и права, Маша, — согласился я. — Даже при самых благоприятных обстоятельствах я не уверен в успехе. Поэтому и ставлю этот вопрос на обсуждение. Это мое родное измерение, и я сам заварил эту кашу, так что мое суждение будет пристрастным. Во многих отношениях это личная проблема. Я не имею права надеяться, что другие...

— Ты заговоришь всех до смерти, шеф, — перебила меня Маша. — Ты наш вождь и предводитель, к добру или к лиху. Просто давай действуй, а мы от тебя не отстанем.