— Чего вы хотите, доктор Маккаллум?

— Все данные. Все, что вы знаете о Химере. Результаты вскрытия. Данные клинических испытаний.

— А если мы не станем делиться информацией? Что произойдет?

— Мои коллеги в НАСА разошлют факсы во все новостные агентства страны.

— И что будет в этих факсах?

— Правда. Что это — организм внеземного происхождения.

Последовала длинная пауза. Джек слышал в трубке биение своего собственного сердца. «Верна ли наша догадка? Добрались ли мы до истины?»

— Я уполномочиваю доктора Романа рассказать вам обо всем, — наконец пообещал Профитт. — Он будет ждать вас в Белых Песках.

Связь прервалась.

Джек повесил трубку и посмотрел на Бланкеншипа.

— Когда вы об этом узнали?

Молчание Бланкеншипа еще больше разъярило Джека. Он сделал угрожающий шаг вперед, и Бланкеншип вжался в стену кухни.

— Когда вы об этом узнали?

— Только… только несколько дней назад. Я поклялся молчать!

— Но ведь умирали наши люди!

— У меня не было выбора! Это всех напугало! Белый дом, Министерство обороны. — Бланкеншип глубоко вздохнул и посмотрел Джеку в глаза: — Вы поймете, о чем я говорю. Там, в Белых Песках.

Зажав один конец в зубах, Эмма затянула жгут, и вены под бледной кожей ее левой руки набухли, словно голубые черви. Она быстро протерла спиртом то место, где находилась вена, и поморщилась от укола иглы. Словно наркоман, жаждущий дозы, она ввела себе все содержимое шприца, одновременно ослабляя жгут. Закончив, Эмма закрыла глаза и позволила себе расслабиться, представляя, как молекулы хорионического гонадотропина человека, словно крошечные звездочки надежды, плывут по ее венам, проникая в сердце и легкие, в артерии и капилляры. Ей казалось, что она уже чувствует его воздействие — головная боль проходит, приступы лихорадки утихают. «Осталось три дозы, — подумала она. — Еще три дня».

Она представила, что выплывает из собственного тела и видит себя как бы на расстоянии — крапчатый зародыш, калачиком свернувшийся в гробу. Тут у нее изо рта вытекла слюна и, превратившись в пузырек, разбилась на блестящие извивающиеся нити, похожие на червячков.

Вдруг Эмма распахнула глаза и поняла, что спала и что это был сон. Футболка пропиталась потом. Это хороший знак. Это значит, что лихорадка отступила.

Эмма помассировала виски, стараясь избавиться от образов из сна, но не смогла — реальность и страшные видения переплелись друг с другом.

Она сняла пропитанную потом футболку и надела чистую из шкафчика Дианы. Несмотря на страшные сновидения, дрема освежила ее, она взбодрилась и была готова к поиску нового решения. Эмма вплыла в американский лабораторный отсек и открыла файлы о Химере в компьютере. Это организм внеземного происхождения — так сказал Тодд Катлер. И все данные об этой форме жизни, которые были известны НАСА, были переданы на компьютеры станции. Она просмотрела файлы, надеясь придумать что-нибудь еще, какой-нибудь новый подход, который еще никому не пришел в голову. Все, что она прочитала, было до отчаяния знакомым.

Эмма открыла файл с информацией о геноме. Нуклеотидная последовательность выплеснулась на монитор бесконечной цепочкой букв А, С, Т и G. Это был генетический код Химеры, во всяком случае некоторые его части. Части, которыми ВИМИИЗ решили поделиться с НАСА. Эмма, словно загипнотизированная, разглядывала строчки кода, снизу вверх бежавшие по экрану. Внутри нее развивалось существо внеземного происхождения. Код — ключ к победе над врагом. Если бы только знать, как его использовать.

Ключ.

Она вдруг вспомнила о том, что говорил ей Джек о гормонах. «Чтобы гормон работал, ему необходимо связаться с определенным рецептором в клетке-мишени. Он как ключ ищет подходящую скважину».

«Почему гормон млекопитающего, хорионический гонадотропин человека, подавляет репродукцию внеземной формы жизни? — задумалась Эмма. — Почему этот организм, совсем чужой на Земле, находит подходящие скважины для наших ключей?»

На экране монитора высветился конец нуклеотидной последовательности. Эмма смотрела на мигающий курсор, думая о земных видах, ДНК которых захватила Химера. Приобретая новые гены, внеземная форма жизни стала частично человеком, частично мышью, частично земноводным.

Она вышла на связь с Хьюстоном:

— Мне нужно поговорить с кем-нибудь из отдела бионаук, — сказала она.

— С кем-то конкретно? — спросил оператор.

— Со специалистом по земноводным.

— Не отключайтесь, Уотсон.

Спустя десять минут на связь вышел доктор Вонг из отдела бионаук НАСА.

— У вас вопрос по поводу земноводных? — спросил он.

— Да, касающийся Rana pipiens, леопардовой лягушки.

— Какая информация вам нужна?

— Что произойдет, если подвергнуть леопардовую лягушку воздействию человеческих гормонов?