Терпит крушение идея изучения первоистоков языка на примере овладения языком детьми. Первый закон Геккеля о повторении филогенеза в онтогенезе (см. стр 18) не однозначен и, во-вторых, ребёнок с самого начала изучает высоко-дифференцированный язык, а не пра-язык, причём уже в его возрасте высокоорганизованным мозгом (так что биогенетический закон был бы здесь совершенно не применим).

Также и изучение речевого аппарата или полушарий мозга может дать в высшей степени необходимые, но недостаточные критерии для овладения языком. "Не определённое количество мозга, а специфическое свойство мозга детерминирует способность к языку. Эту качественную предпосылку вероятно невозможно определить с помощью ископаемых." (Simpson, 1972, 153)

Тем не менее, нет никаких сомнений в том, что язык, точнее человеческие языковые способности являются результатом биологической эволюции и путь их исследований вырисовывается достаточно ясно: функциональная анатомия, психология, генетика и психология человеческого мозга, языковые аномалии, сравнение с мозгом бессловесных животных, изучение неязыковых коммуникаций. В итоге мы можем — как в астрономии (см. стр. 59) — лишь надеяться, что из синхронно данных фактов получить «заключение» о диахронии(114).

Являются ли уже теперь состоятельными такие попытки реконструкции, нами здесь не исследуется. Мы обратимся к другой проблеме, а именно к следствиям эволюционной теории познания по вопросу употребимости языка.

На стр. 141 было упомянуто, что язык служит не только для выражения, призыва, изображения и сообщения, но выступает как опора мышления. То, что эта связь между языком и мышлением является очень тесной, также вытекает из размышлений на стр.141. Насколько хорошо выполняет язык эту функцию?

Приспособленность индивида (соответственно, вида) к своему (их) окружению можно интерпретировать как итог информации, которую индивид (вид) смог усвоить и активно переработать.

Уже в слове «приспособление» имплицитно содержится предпосылка, что благодаря этому процессу устанавливается соответствие, между приспосабливающимся и тем, к чему он приспосабливается. То, что таким способом живая система узнаёт о внешней реальности, что она в себе «зепечатлевает», есть информация о соответствующих данностях внешнего мира. Информация дословно означает отпечаток!

(Lorenz, 1973,36f)

Этот информационно-теоретический характер наследования становится особенно отчётливым в современной генетике, прежде всего в генетическом коде. Каждая мутация является, так сказать, гипотезой о структуре внешнего мира. Большинство из этих гипотез, правда, ложны (т. е. большинство мутаций приносят неудачу); но имеются, очевидно, также правильные или, по меньшей мере, применимые гипотезы, как показывает история видов.

Приспособительный характер относится, естественно, только к фактическому или непосредственному опытному миру индивидуума. Этим объясняются ограничения и достижения познавательных способностей (стр. 118 и далее).

Для эволюционной теории познания языковая способность людей также является результатом эволюции. Хотя различные стадии эволюции языка не найдены в качестве «ископаемых» и не могут быть реконструированы из современного состояния языка, нет никаких сомнений в том, что язык образовался постепенно и подчинялся при этом принципам естестественного отбора. (Естественно, на способ селекции оказывала влияние также эволюция культуры; см. стр. 84.)

Таким образом, языковая способность является важным средством приспособления в ходе естественного отбора. Также и она содержит информацию об окружающем мире и применимость этой информации постепенно проверялась. Но также и эта проверка происходила исключительно в контексте непосредственных потребностей человеческих индивидов и человеческого сообщества. Обыденный язык описывает мир так, как он нам является в повседневной жизни. Ещё и сегодня мы говорим "солнце всходит" (хотя движется Земля), "я брошу взгляд на это" (хотя, наоборот, свет падает на наши глаза).

Можем ли мы вообще ожидать, что язык применим также для описания действительности, которая «познаётся» или переживается не непосредственно? Согласно эволюционной теории познания, такое предположение было бы переоценкой возможностей и гибкости языка (или единой структуры действительнсти).

Язык является фактически прежде всего только "изобретением для домашнего хозяйства" (см. цитату на стр. 138), и вопрос о том, адекватен ли он для других целей, всякий раз должен специально обсуждаться. Нам следует ожидать, что для целей, не связанных с повседневными потребностями, особенно для описания реального мира, наш язык придётся корректировать, расширять или заменять искусственными языками. Это как раз то, что мы наблюдаем!

Выражение "искусственный язык" подразумевает здесь не так называемые запланированные языки (как эсперанто), которым свыше ста лет. Также и такие искусственные языки должны преодолевать недостатки естественных языков: последние не интерсубъективны, трудно выучиваются и часто отягощены национальными интересами. Но построение идеального языка должно преодолеть другие недостатки.

Понятие может быть неопреденным, многозначным, шатким, предложение бессмысленным, неполным, непонятным, многозначным, ограниченным в своей значимости. Кроме того, возможно, что понятие или предложение не реализует намерение, которое связано с их примененнием; тогда они неадекватны. Для каждого из этих случаев нетрудно привести примеры. Здесь же речь идёт лишь о том, чтобы показать, что имеются мотивы искать более эффективные средства выражения и описания.