Что оберъ-шутовъ въ служб нтъ.

Жила у барина собака на двор

Въ такомъ довольств и добр,

Въ какомъ, бывало, жилъ чернецъ въ монастыр,

Всего же бол,

Что жить могла на вол.

Сосдъ, который въ домъ къ боярину ходилъ,

Собаку эту полюбилъ,

Да какъ достать ее, не знаетъ:

Просить боярина объ ней онъ не хотлъ,

Украсть ее — бездльствомъ счелъ.

"Нтъ, надобно", онъ разсуждаетъ,

"Скромне поступить,

И тонкимъ образомъ собаку ту сманить".

Бездльство тонкое бездльствомъ не считаетъ,

И всякій разъ, когда, бывало, ни придетъ,

Рчь о собак заведетъ:

При ней самой ее какъ можно выхваляетъ,

А барину пенять начнетъ,

Что содержаніе ей у него худое:

"Нтъ, у меня житье ей было-бъ не такое;

Иного я куска и самъ бы сть не сталъ,

Да этой бы собак далъ;

Всегда бы спать съ собою клалъ.

А у тебя она лишь кости подбираетъ

И какъ случится спитъ!"

Все, что сосдъ ни говоритъ,

Собака правдою считаетъ

И думаетъ: "Что? можетъ быть, и впрямь

Еще мн лучше будетъ тамъ,

Хоть хорошо и здсь… отвдать бы пуститься;

А худо — и назадъ, вдь, можно воротиться".

Подумала, да и съ двора долой,

Къ сосду прямо прибжала.

Живетъ дней нсколько, и мсяцъ, и другой,

Не только что куска того не получала,

Котораго, сосдъ сказалъ,

Не сълъ бы самъ, а ей бы далъ, —

И костью съ нуждою случится 13

Собак въ праздникъ поживиться.

Спать — хуже прежняго спала,

А сверхъ того еще привязана была.

И подломъ: зачмъ сбжала?

Впередъ, собака, знай, когда еще не знала,

Что многіе умютъ мягко стлать,

Да жестко спать.

Собаки добрыя съ двора на дворъ не рыщутъ

И отъ добра добра не ищутъ.

Купались карлики. Къ нимъ великанъ пришелъ,

Который тожъ хотлъ

Купаться,

Да видитъ, для него рка

Въ томъ мст, гд они купаются, мелка.

Ихъ спрашивать и добиваться:

Не знаютъ ли, гд глубина?

"Поди туда", ему сказали:

"Вотъ тамъ она".

И мсто указали.

Однако же, рка

Для великана все мелка,

Чтобы купаться.

Еще у нихъ онъ добиваться!

"Ну!" говорятъ: "такъ тамъ такая глубина,

Что не найдешь и дна!

Мы черезъ это мсто плыли".

Но, все, гд карлики и дна не находили,

Въ бродъ переходитъ великанъ.

Иному и въ длахъ лужайка — океанъ.

Увидя волкъ, что шерсть пастухъ съ овецъ стрижетъ,

"Мн мудрено", сказалъ: "и я не понимаю,

Зачмъ пастухъ совсмъ съ нихъ кожу не деретъ.

Я, напримръ, такъ я всю кожу съ нихъ сдираю

И то-жъ въ иныхъ дворахъ господскихъ примчаю.

Зачмъ бы и ему не такъ же поступать?"

Слонъ, волчье слыша разсужденье,

"Я долженъ", говоритъ, "теб на то сказать:

Ты судишь такъ, какъ волкъ, а пастухово мннье —

Овецъ своихъ не убивать.

Съ тебя, да и съ господъ иныхъ примры брать, 14

Не будетъ, наконецъ, съ кого и шерсть снимать".

"Вотъ эту-бъ тысячу мн только докопить,

А тамъ ужъ стану я довольствуяся жить",

Сказалъ кощей, давно ужъ тысячи имя.

Сбылось желаніе кощея,

И тысячу онъ докопилъ;

Однако же, кощей все недоволенъ былъ.

"Нтъ, тысячу еще; а ту когда достану,

Я, право, боле желать не стану".

Увидимъ. Тысячу и эту онъ досталъ,

Однако, слова не сдержалъ

И тысячу еще желаетъ,

Но ужъ послднюю, въ томъ точно увряетъ.

Теперь онъ правду говорилъ:

Сегодня тысячу и эту докопилъ,

А завтра умеръ онъ, и все его имнье

Досталося по немъ другимъ на расточенье.

Когда-бъ кощей иной,

Доходъ пріумножая свой,