Что, если бы вралей и остальных собрать,

И в яму к этому в товарищи послать?..

Да яма надобна большая!

Ужли чужой беде не должно помогать?

Мужик вез сена воз на рынок продавать.

Случился косогор: воз на бок повалился.

Мужик ну воз приподымать

И очень долго с возом бился,

Да видит, одному не совладать:

Прохожих в помощь призывает,

Того, другого умоляет.

Тот мимо и другой,

Всяк про себя ворчит: „Да что-ста, воз не мой,

Чужой!“

Услуга никогда в потерю не бывает.

Художник некакий, резчик,

В художестве своем и славен и велик,

Задумал вырезать статую

Такую,

Которая-б могла ходить

И говорить

И с виду человеком быть.

Резчик статую начинает,

Все мастерство свое резчик истощевает.

Статуя движется, статуя говорит

И человеческий во всем имеет вид;

Но все статуя та не человек, — машина:

Статуя действует, коль действует пружина

Статуе нравственной души недостает.

Искусством чувств не дашь, когда природных нет.

Чтобы ученых отучить

В пустых словах искать и тайну находить,

Которую они по их речам находят

И, сумасбродствуя, других в безумство вводят,

Не помню, царь земли какой

Их шуткой осмеял такой.

Под городом одним развалины стояли,

Остатки башен городских,

А около отломки их,

Землей засыпаны, лежали.

На сих обломках царь, ученым в искушенье

Изсечь по букве приказал,

Потом те буквы на решенье

За редкость по своим ученым разослал,

„Посмотрим“, царь сказал,

„Какое выведут ученые значенье,

Уж то-то толки тут

Пойдут!“

И подлинно, пошли: хлопочут, разбирают,

Чтоб тайный смысл найти словам.

Рассылка букв по всем ученым и землям;

Все академии к решенью приглашают;

Записки древности, архивы разбирают;

Газеты даже все о буквах говорят;

Ребята все об них и старики твердят;

Но мрачность древности никто не проницает.

Царь, наконец, хотел их глупость обличить:

Всем приказал к себе своим ученым быть,

И заданные сам им буквы объясняет.

Весь смысл неразрешимых слов

Был тот: здесь водопой ослов.

Собака ловит мух, однако, не поймает

И глупая не рассуждает,

Что муха, ведь, летает

И что поймать ее пустое затевает.

Лови, собака, то, что сыщешь под ногой,

Не то, что над твоей летает головой.

Я видел дурака такого одного,

Который все гнался за тению своею,

Чтобы поймать ее, да как? бегом за нею.

За тенью он, тень от него.

Из жалости к нему, что столько он трудится,

Прохожий дураку велел остановиться:

„Ты хочешь“, говорит ему он, „тень поймать;

Да ты над ней стоишь, а чтоб ее достать,

Лишь только стоит наклониться“.

Так некто в счастии да счастия-ж искал,

И также этому не знаю, кто сказал:

„Ты счастья ищешь, а не знаешь,

Что ты, гоняяся за ним, его теряешь.

Послушайся меня, и ты его найдешь:

Остановись своим желаньем

И будь доволен состояньем,

В котором ты живешь“.

Беседе где-то быть случилося такой,

Где занимались тем иные, что читали

И о науках толковали,

Другие, что себя шутами забавляли,

Которых привели с собой:

К чему кто склонен был. Зашло в беседе той

И о стихах каких-то рассужденье,

Из денег писанных кому-то на рожденье.

Один в беседе той, охотник до шутов,

А ненавистник всех наук и всех стихов,

В углу сидев, туда-ж пустился в разсужденье:

„Да что! и все стихи хоть вовсе-б не писать!“

Другие на него лишь только посмотрели

И как бы внутренно, что он дурак, жалели.

Сказавши глупость ту, он стал еще шпынять

Над бывшим тут одним писателем достойным

И голосом своим спросил его нестройным: